— Здравствуйте. -вежливо сказал Всеслав. -Я боялся помешать.
— Видали? -изумился глыбообразный товарищ угреносца, -Он еще и хамит! А ну, пойдем!
Лунина втолкнули в круг подвыпивших десантников.
— Бросьте, придурки. — рассудительно сказал трапматрос с розовым шрамом на подбородке. -Залили зенки и ничего не видите, что ли? По гауптвахте стосковались? Это же штатский. Да, поди, еще ко всему из Черного Пояса, верно?
— Так точно. -подтвердил Всеслав, слегка кланяясь. -Оттуда.
— Ну, сразу же видно… Кальмар с ним, Прыщ, пусть шагает, куда ему надо…
— Н-не-а… -закапризничал угреватый, -Вот он у меня попляшет.
— Да перестань, Прыщ! За ночь едва кружку вылакал, а куражишься на полбочонка. -урезонивал рассудительный, -Идите-идите себе, брат гражданский!
— А давайте, вправду спляшу. -неожиданно предложил Всеслав.
— Рехнулся, никак? -поразился рассудительный.
— Гы! -обрадовался Прыщ. -Сам вызвался!
Морпехи, привлеченные нежданной забавой, одобрительно загалдели. Всеслав достал коробочку с канцелярскими кнопками и рассыпал пригоршню остриями вверх.
— Ты чего делаешь? -взвился кто-то из «змеев», -Братцы, насмехается!
Всеслав наступил на кнопки, слегка потоптался.
— Не, тут вон чего… -догадался глыбовидный, -У него ж ботинки без подковок, ха!
— Губная гармошка есть? -деловито спросил Лунин.
— Гляди, не заслюнявь!
Всеслав сбросил куртку, сунул ее вместе с сумкой ближайшему бритолобому десантнику, ступил на крышку люка, прижал к губам пропахшую табачным дымом гармошку. И за двести световых лет от Земли под перламутровым небом Архипелагов послышалась та же незатейливая мелодия, которая двумястами годами ранее звучала на просторах охваченной гражданской войной страны на планете Земля. Морпехи перестали шуметь, сдвинулись. Всеслав выстучал ритм «прокнопленными» каблуками по мерзлому чугуну крышки, вытер гармошку и вернул хозяину:
— Уловил мелодию? Давай погромче!
Тот кивнул и «дал». Всеслав прошелся вприсядку, запел:
— Эх, яблочко с бочками вялыми!
Повстречалися мы с континенталами.
Еще несколько «змеев» вытащили гармошки, остальные забили в ладоши и заухали.
— Эх, яблочко, большое спелое!
Субмарины в бой идут наши белые.
Глыба выскочил в круг и юлой обернулся вокруг Лунина.
— Эх, яблочко, мое хрустящее!
Тут потеха началась настоящая.
Эх, яблочко, да с сердцевиною!
Пошли «змеи» на врага в бой лавиною.
Из пивной, привлеченные шумом высыпали другие десантники.
— Эх, яблочко, да полосатое!
Кроем пулей мы врага, бьем гранатою.
Всеслав ловко отскочил, принял куртку и сумку от восторженно гогочущего матроса.
— Эй, братва, а сколь у нас еще времени до конца увольнительной? -спросил Глыба.
— Да часа полтора. -откликнулся кто-то.
— Ну, так айда назад, в «Краб». Успеем вернуться на базу к сроку, ежели на экспресс-автобус скинемся! Пусть пока штатский слова запишет! Наша же песня!
Ободряюще хлопая Лунина по спине, морпехи, потащили его под вывеску, на которой развеселое красное членистоногое сжимало в клешне кружку с пенной шапкой.
В баре было людно. Лунина усадили за столик, поставили перед ним двухлитровую керамическую емкость и тарелку с вяленой рыбой, сунули авторучку и тетрадный лист: -«Пей и пиши!»
Сочиняя на ходу новые куплеты, Всеслав обогащал духовную культуру бойцов Белого Флота произведением, которому, вне всякого сомнения, суждена была долгая и славная жизнь. Хор губных гармошек уже самозабвенно репетировал «Яблочко».
Подняв голову и отхлебывая крепкое пиво, Всеслав обомлел. На соседнем столе возлежала животом вниз голая девица. Половина ее зада была покрыта вязью рун. Над второй половиной усердно трудился мастер-татуировщик, поминутно сверяясь с текстом «Дзагого». Раскрытая книга лежала на спине девицы, а та время от времени со всем бережением, дабы не стряхнуть священное писание и не помешать татуировщику, подносила ко рту стакан.
— Не отвлекайся, строчи! — нетерпеливо пихнули в бок Лунина.
Саракш, Островная империя
Белый Пояс, о. Хабик, город Зи
Архив
4 часа 60 минут, 6-го дня 1-ой недели Оранжевого месяца, 9590 года от Озарения
Молчание затягивалось. Всеслав мысленно поклялся не нарушать его, пока инспектор не заговорит сам. Очевидно, Даццаху Хо принял такое же решение. Они смотрели друг на друга и инспектор, в конце концов, не выдержал.
— То, что я сидел тут, в читальном зале, и гадал, куда мог запропасть мой помощник, — мелочь. Недоуменное ожидание меркнет и обращается в ничто перед зрелищем триумфального появления упомянутого помощника. Толпа хмельных «океанских змеев», вопя какую-то непотребную песню о фруктах, на плечах приносит его из бара, где перед тем накачала пивом, и торжественно вручает мне.
— Ну уж, не на плечах всё-таки… -стеснительно возразил Всеслав, потупившись, водя пальцем по краю стола и подавляя громовую пиво-рыбную отрыжку. -Я сам пришел.
Даццаху шумно вздохнул:
— Послушай, я ведь вовсе не намерен выговаривать тебе за опоздание и занудно вещать, что, мол, много работы, и все в том же духе. Отлично понимаю: десантники поймали гражданского и затянули в бар. Случается. Дело для «змеев» обычное. Кстати, мой недосмотр — не следовало тебя отпускать одного. Но вот от чего братва пришла в такой неистовый восторг?! Чем она очарована? Опять же неясно — тебя попытались напоить знающие в этом деле толк морпехи, а выглядишь бодрым, словно бархатный гриб после ливня. Право, с тобой мне один путь — в психушку…