«Сам-то ты хоть веришь?» — подумалось алаттцу, но он промолчал. — «Темны слова дэй'ном, в них поровну правды и лжи, поди отличи, где истина».
Заскучавшая Ро прибежала по следам и ткнулась влажным носом в ладонь:
« Побежали, Хозяин? Побежали? » — молили её мерцающие глаза.
Мэй потрепал умную псину за ухо, поражаясь, как стремительно утекает собачья жизнь. Вот только-только играл с пушистым толстым щенком, а уже грива Ро наполовину седая, и сама она давно стала праматерью множества отважных хвостатых охотников, сторожей и воинов.
— Уже зовешь? Ну, пошли, королева моя.
« Я Люблю Тебя! Люблю, мой Хозяин! Ты — лучший! ».
И отбросив, как ненужную шелуху, все условности, Мэй сбежал с пригорка наперегонки с Ро. Легконогий, стройный, стремительный, каким и положено быть сыну Финигаса.
Очень своевременно, надо заметить. Юных униэн взяла в окружение толпа нэсс, состоящая в основном из женщин, детей и подростков, а потому не опасная для двух вооруженных воинов. Мэй разглядел всего трех взрослых мужчин.
— Что здесь происходит? — сурово спросил он, подходя ближе.
Вместо ответа нэсс тут же бухнулись на колени, уткнувшись лбами в притоптанную траву. И дети тоже. Затем один из мужчин осторожно приподнялся и поглядел на Мэйтианна. Снизу вверх.
— Милости, добрый князь, просим у повелителя защиты и покровительства. Прими под свою руку беглых погорельцев, — взмолился он, сразу признав в подошедшем униэн Рыжего.
Было бы странно, если бы не узнал. По эту сторону Бэннол жил только один меднокосый князь.
— Из какой земли вы бежите?
— Из Шастского Кангата.
Ага! Верно, там принято валиться владетелю в ноги.
— Ангай снова устроили гонения на нэсс, — проворчал подоспевший Хеф.
— А почему вы не подались в Бурмиэ или в Сатт под руку к королям своей крови?
Причину Мэй, безусловно, знал, просто хотел услышать, что скажет нэсс.
— Погляди на нас, добрый князь. Всего добра — одёжа да малые детки. Зажиточных бы в Сатте приняли, а в Бурмиэ шибко не любят солнцевиков.
Рыжий хмыкнул.
— А я, значит, достаточно добрый, чтоб одаривать землей бедных солнцепоклонников? Плохо же вы меня знаете, нэсс. Я подати исправно собираю и лес подсекать не даю. Да и неспокойно в приграничье. Набеги дэй'ном не пугают?
— Не пугают. Пуганные мы, — стоял упрямо на своем мужик.
— А то, что я буду забирать каждого второго сына в дружину? — пригрозил Мэй. — На целых три года.
— Коли станешь кормить, то бери. Видит Отец, трусливых в роду не водилось.
Понравился нэсс Рыжему не столько упрямством и настойчивостью, сколько твердым взглядом свободного человека, мыслящего и независимого. У нэсс такие нечасто попадаются.
— Как звать тебя?
— Шиан по прозвищу Медведь, добрый князь, — поклонился нэсс.
— Как попал на мои земли?
— Речку на плоте переплыли, — пояснил Шиан. — Едва не потонули.
Размышлял Мэй недолго. На самом деле ему всегда нужны были люди, чтобы поднимать и обустраивать здешние дикие земли: пахать, скотину разводить, мостить дороги, крепости строить, и чтобы драться с дэй'ном, — тоже. Рук униэн на все не хватит.
Он снял с мизинца левой руки серебряное кольцо — три переплетенные между собой стрелы и протянул старосте.
— Веди своих к Эр-Иррину. Покажешь страже кольцо, чтоб пустили внутрь. Твои люди получат еду, а тебе я дам грамоту на землю.
Досматривать, как ревут от радости и облегчения женщины, тем более, благословлять их заморенных золотушных детишек, Мэй не стал. Забрался в седло и был таков вместе с Хефейдом и парнями. Все, что в его силах, для нэсс он уже сделал.
— Поглядите-ка! — воскликнула Касси, заскочив в комнату. — Не иначе, наш лорд подобрал беженцев-нэсс.
Прилежно трудившаяся над переводом простенькой детской сказки, Хелит не сразу поняла, о чем идет речь. Нэсс? Полуденные люди? Люди полдня? Её давно занимала любопытная особенность местного языка. Четыре разных слова означали понятие «люди»: униэн, нэсс, ангай и дэй'ном. Сначала Хелит решила, что это самоназвания разных народов. Даугир пояснила, что разница более существенная, но в чем она состоит, Хелит так и не поняла. Решила, что опять не хватает слов.
— Надо отдохнуть от занятий. Идем посмотрим на нэсс! — позвала девушка, заранее отсекая всякие возражения. — Даугир распорядилась накормить их женщин и детей. Бедняжки, они так оголодали!
Из внутреннего двора, куда посторонних не пускали, они прошли в передний двор, туда, где кузница, мельница и бассейн с водой, и где прямо на земле расположились беженцы. Хелит видела перед собой обыкновенных мужчин и женщин, пусть более изможденных и грязных, чем обитатели замка, но нисколько не отличающихся от последних ни цветом кожи, ни разрезом глаз. Были среди них и светловолосые, и жгучие брюнеты, высокие и низкорослые. Почти, как униэн, только … другие. Описать словами это странное чувство Хелит не смогла бы даже на родном языке. Сравнить можно, скажем, с лесом. Деревья и деревья, но одно дуб, а другое — липа. Или, например, птицы. Крылья, клювы, перья у всех есть, а курицу с чайкой не перепутаешь. Здесь же различие коренилось в ином ощущении. Казалось, будто в жилах нэсс течет кровь другого цвета. Поставь рядом Гвилен и, скажем, во-о-от ту русоволосую девушку. Гвилен не такая худая, волосы у неё чистые, руки не натруженные, но будь у молоденькой нэсс те же условия жизни, все равно даже с закрытыми глазами невозможно ошибиться кто есть кто.
Гвилен не такая худая, волосы у неё чистые, руки не натруженные, но будь у молоденькой нэсс те же условия жизни, все равно даже с закрытыми глазами невозможно ошибиться кто есть кто.
Для проверки Хелит погладила по голове маленького, едва ли годовалого мальчика. Ощущение, словно сунула ладонь в горячий источник. Глазастое истощавшее существо не устояло на кривых ножках и плюхнулось назад. Девушка легко подняла ребенка на руки.