Послание от Тайгерна так и осталось лежать у него в тайном кармашке за пазухой.
Жизнь — странная скотинка. Она, как хитрая и норовистая лошадь, кажется, что всё у тебя под контролем — там уздечка, тут подпруга, вовремя напоена, досыта накормлена, и сам ты всадник хоть куда, с опытом и надлежащей сноровкой. Езжай, куда глаза глядят. Высоко сидишь — далеко глядишь, и по-любому быстрее любого пешего движешься к намеченной цели. И вдруг — бац! Жизнь-лошадка ни с того ни с сего скок на дыбы, а ты — брык носом в пыль. Если повезет, то отделаешься расквашенной мордой, а ведь можно и костей не собрать. Или, скажем, понесет под тобой подлая животина, да — в противоположном направлении, и так, что только ветер в ушах. Кричи — не кричи, не остановишь, пока самой не наскучит, или же не сбросит тебя безжалостно в кювет. А то и вовсе падет прямо под седлом. Тоже ведь неприятность и притом немалая.
Чем дальше, тем чаще на ум Хелит приходили подобные ассоциации и сравнения. Видимо, Кто-то Там выделил ей не простую кобылку-жизнь, а то ли бешеного мустанга, то ли конька-горбунка. Зигзаги, которые выписывала судьба леди Гвварин, смело тянули на экстремальный слалом по пересеченной местности.
Их с Волчарой путь лежал на северо-восток, и сначала Хелит наивно думала, что лорд Глайрэ намеревается отвезти её в Алатт. Ан нет! В его планы простирались несколько в ином направлении. Он собирался спрятать свой живой залог у кого-то из лордов-единомышленников. Так чтобы и Приграничье было относительно недалеко, и государь Альмар не мог дотянуться. Связываться с маддом Хефейдом не хотелось даже Волчаре. Старый алаттский воевода хоть и не лез в большую политику, но с его мнением считались по всем уделам Тир-Луниэна. Он легко мог испортить Лайхину всю игру.
Хелит охраняли до того тщательно, если не сказать дотошно, что она и помыслить не могла о побеге. К тому же она совершенно не видела смысла повторять свои же недавние ошибки. Во всяком случае, в компании Лайхина им с Аллфином ничего не угрожало. Братья-стражники не спускали глаз с почетных пленников днем, а во время ночевок на постоянных дворах обязательно проверяли на крепость замки на ставнях и всю ночь неусыпно стерегли под дверями. Ранх утверждал, будто Гнэйд — старший из братцев немного влюблен в благородную леди Гвварин, основываясь на подсмотренных пламенных взорах, которые дружинник якобы бросал на девушку. Может быть, и бросал, только стоило Хелит повернуть в его сторону, как Гнэйд начинал любоваться открывающимися пейзажами. Именно ему она старалась улыбаться приветливее. Влюбился он или нет — то сердечная тайна, но, если ангай не ошибся, то этой симпатией можно будет еще воспользоваться. Впоследствии. В конце концов, из исторических примеров следует одно — женщины во все времена вертели мужчинами, как сами хотели. Глядишь, получится уговорить сурового униэн, оказать благородной зазнобе несколько мелких приватных услуг.
«Надо быть хитрой», — говорила Хелит себе и строила разнообразные планы относительно своего будущего.
Что ту удивительного? Это любимейшее занятие всех разумных существ во всех мирах. Кто-то берет на вооружение железную логику, кое-кто — основывается на интуиции, можно так же — оперировать фактами и отслеживать тенденции. Планы выходят стройные, логичные, железные, а то и вообще железобетонные, до того тщательно они продумываются иными мыслителями.
Разумеется, Хелит не стала бы хвастаться какими-то запредельными способностями к анализу и конструктиву, опять же клеймо «блондинки» давило на психику, но деваться было некуда. Полностью идти на поводу у Волчары леди Гвварин не хотела — это означало окончательно превратиться в безвольную марионетку. Лайхин бессовестно станет дергать за ниточки, заставляя Мэя подчиняться его желаниям. Если раньше Рыжего сложно было шантажировать, то ныне Хелит сама по себе обратилась в нож, приставленный к горлу сына Финигаса. В таком виде положение дел девушку совершенно не устраивала. Она отчаянно искала выход, и самое паршивое, что Волчара это понимал лучше всех.
Стоило леди Гвварин лишний разочек улыбнуться Лайхину, как он мигом доказал проницательность и знание жизни:
— Даже и не надейся, моя леди. У тебя не получится ни умилостивить меня, ни переманить на свою сторону, ни, тем паче, соблазнить.
Хелит саркастически хмыкнула. Экое самомнение у мужика!
— Будь ты хоть тысячу раз в моем вкусе, а я люблю горячих смугляночек, крутобоких, с попками и титьками, чтобы подержаться было за что, то все одно — ничего не получилось бы. Из возраста несдержанных юношей я уже вышел. Зрелый муж умеет управлять желаниями не хуже, чем слугами. Дело не в этом, миледи. Я же знаю, что ты — женщина Рыжего. А стало быть, не может у тебя быть ко мне искреннего чувства.
Откровенно говоря, Хелит мысль об обольщении Волчары в голову не приходила никогда. Все равно, что войти в клетку со свирепым волком-вожаком.
— Это я так, к слову, на всякий случай, — буркнул Лайхин напоследок.
Отряд стал передвигаться более скрытно и тайно, они шли через земли недружественных Домов. Ночевали подальше от человеческого жилья, обходили стороной даже крошечные хутора, а чтобы разведать о происходящем в окружающем мире Лайхин засылал по корчмам и постоялым дворам своих людей. Подслушивать говорливых путников.