Подъемный мост опустился, едва только вигил и двое его сопровождающих приблизились к краю неглубокого рва.
«Н-да, подкопа тут не сделаешь, — с сожалением отметил Эйген. — Сплошная скала».
Его собственное душевное состояние, к величайшему сожалению, было далеко от твердокаменности основания Эр-Иррина. Мысли о скорой встрече с Мэем у хан'анха холодила сердце. Эйгену просто не терпелось скорее скрестить взгляды с Рыжим. И если бы ни абсолютное бесчестье, которое неминуемо последует, он бы пожертвовал собой, бросившись и заколов главного врага Чардэйка. Но тогда на всех дэй'ном падет страшное проклятие. Боги очень не любят, когда смертные презирают их волю. Пророчество не абсолютно, всегда есть крошечный зазор выбора и случая. Именно такой щелочкой хотел воспользоваться Эйген.
Мэй не заставил себя ждать, проскочив через маленькую узкую дверцу в створке ворот, он явил себя парламентариям-дэй'ном во всей красе. Следом за ним за врата вышли Дайнар ир'Саган и Ллотас ир'Танно — самые давние и верные соратники. Но главный военачальник Чардэйка не удостоил их даже взглядом вскользь.
Но главный военачальник Чардэйка не удостоил их даже взглядом вскользь. Зато он не отрывал глаз от лица Рыжего.
Кажется, он даже помолодел с тех пор, как они виделись в последний раз. Такой же гибкий, ловкий и невозмутимый. И, к ужасу хан'анха, не только до безумия похожий на Финигаса, но к тому же исполненный ярких сильных чувств. Куда же делась испепеленная гулкая бездна его души? Где безжизненная пустыня эмоций?
— Мэйтианн'илли… — сказал вигил, сквозь зубы.
— Эйген'хан'анх…
Обращение — часть церемониала. Как и предъявление пустых раскрытых ладоней, друг другу и сопровождающим. Оба без доспехов, если не считать тонких кольчуг под сюрко [23] , оба безоружны — ни меча, ни кинжала, только щиты с личными гербам в руках соратников. Эйген в пушистой меховой шапке, Мэй простоволос.
— Что тебе надобно, Эйген'хан'анх? — спросил он после положенного традицией обменом кивками с остальными дэй'ном.
— Я хочу предложить тебе почетный плен именем Повелителя Чардэйка.
В глазах Рыжего мелькнуло искреннее удивление.
— Мне? Плен? — не поверил он.
— Тебе, Мэйтианн'илли, и только тебе, — надменно заявил Эйген. — Это большая честь.
— Твойумать! — воскликнул почти восхищенно униэн. — В кои-то веки Чардэйк мне что-то решил предложить и выбрал такой бесполезный дар. Повелитель и ты, хан'анх, превзошли наглостью самого Лойса.
— Оглянись, Мэйтианн'илли, и посчитай количество наших баллист и катапульт. Они сотрут Эр-Иррин с лица земли. К тому же мое войско уже рядом с Алаттом, армия хан'гора Ламмина на днях форсировала Сирону, и я не вижу достойного противника, который в силах воспрепятствовать нам разорвать Тир-Луниэн пополам. Может, ты знаешь такого человека, сын Финигаса?
Мэй никак не отреагировал на откровенную поддевку.
— Даже нескольких: князь Хейнигин, мой брат Сэнхан, Лайхин Волчара, ну и наш добрый государь Альмар, разумеется, — ответствовал невозмутимо Рыжий. — Я и сам тебе могу жару задать, хан'анх, в крайнем случае.
Губы Эйген прорезала довольная жестокая ухмылка, которая заставила поежиться Дайнара. Теперь он понял, зачем явился вигил. Вовсе не затем, чтоб предложить плен, будь он тридцать три раза почетным. И даже не затем, чтобы пугать осадными орудиями.
— Очень забавно, что ты упомянул последних трех. Видишь ли, они сейчас чрезвычайно заняты, чтобы помнить о судьбах народа и государства. Они охотятся на твою женщину — леди Хелит Гвварин.
Мэй молчал, а хан'анх уже не мог остановиться. Он просто упивался каждым словом, смаковал его как собственное наслаждение или, как чужую боль.
— Причем по разным причинам. Сэнхан из-за того, что она сбежала и увезла с собой княжича Аллфина. Волчара из желания посадить на трон нового Верховного короля. Альмар же, чтобы удержать на голове платиновый венец, — с наслаждением открыл глаза Рыжему на истинное положение дел вигил. — Я так понимаю, ты не знал, Джэрэт'лиг.
— Кто бы мог подумать, что ты падешь так низко, хан'анх, — равнодушно прошелестел в ответ Мэй, в точности копируя голос своего отца. — Прикрываться званием парламентера и нагло бессовестно лгать каждым словом.
— Я лгу?
— Ты, хан'анх! — отрезал униэн. — Ни слова правды нет в твоих словах, кроме тех, что ты сказал про устремления Волчары и Альмара. Так это ни для кого в Тир-Луниэне не секрет.
Так это ни для кого в Тир-Луниэне не секрет. Волчара даже мне предлагал лот-алхавский трон. Тоже мне великие тайны. Ха!
— Позор! Властью в Луниэне уже в разнос торгуют, — фыркнул негромко один из дэй'ном, но Мэй не снизошел до него ни словом, ни взглядом.
— Я не имею привычки лгать, — откровенно возмутился вигил. — Твоя женщина давно уже сбежала из Галан Мая и теперь представляет прекрасную мишень для парней ир'Брайна или же Волчары, я уж не говорю про обычных разбойников, насильников и убийц. Отважная девица, но весьма неосмотрительная.
Эйген сам не ведал, чего он ждет от Мэя в ответ, но уж точно не столь отстраненного безразличия.