Прямая спина, шуршащая юбка, мерцающий огонек масляного светильника в руке. У Хелит перехватило дыхание от неожиданного предчувствия. До сих пор вся затея походила на рискованное, но не имеющее особых последствий, приключение, то внезапно девушка поняла — шутки кончились. Сейчас эта странная отшельница сотворит с жизнью своей гостьи что-то необратимое, и когда прозвучит последнее слово, ничего нельзя будет изменить, нельзя будет свернуть или переиграть. Вот он — выбор, который делаешь сам.
— Я не зову. Все приходят сами. Я никого не заставляю слушать, — сказала нэсс, не оборачиваясь, словно прочитала мысли. А может, прочитала, кто их знает отшельниц этих?
Она привела гостью в крошечную комнатку с очагом в углу, указала на низкую чурочку заменяющую табурет, а сама уселась в кресло без спинки. Получилось, что Хелит оказалась вся на свету, а лицо Ктали-Руо закрыла колышущаяся густая тень.
— Чего ты хочешь от меня, униэн? — спросила отшельница.
— У меня есть просьба к Читающей-по-нитям.
— Просьба или желание?
— А есть разница?
— Есть, униэн.
Хелит задумалась. Она ощущала себя канатной плясуньей, бегущей над бездонной пропастью. Не удержишь равновесие — прощай.
— Тогда, наверное, все-таки просьба, — сказала она после некоторого молчания.
Ктали-Руо согласно кивнула.
— Хорошо, — прошептала она одними губами. — Дай мне свои руки, униэн.
Ладони у отшельницы обжигали, до того была горяча и суха их шероховатая кожа. Точь-в-точь древесная кора, нагретая солнцем. И Хелит вдруг сама превратилась в побег растения, пустила скользкий корень в глубь земли, устремилась в высь мощным стволом, протянула солнцу руки-листья и растворилась в вечном потоке сущего. Так вот значит как это — Быть. Не бежать, не стремиться, не стяжать и не изменять. Просто быть без начала и конца. Голос Ктали-Руо звучал, словно шелест полуденного теплого ветра в кроне:
— Когда потухнет зеница драконья, когда ты уйдешь тропою вещих снов навстречу смерти, когда исполнится отчая клятва и единственный из достойных обретет сокровище…
Глаза отшельницы сияли из темноты завораживающими изумрудами. Как у гончей Ро — любимицы Мэя. Так глядит из листвы затаившийся в засаде хищник.
«Твою мать!» — мысленно вскрикнула Хелит. — «Один в один, как в сказке о путешествии Нильса на гусях: когда одна палочка и девять дырочек…, когда король обнажит голову…, и когда на праздничный ужин на блюде с яблоками подадут лучшего друга».
— «Один в один, как в сказке о путешествии Нильса на гусях: когда одна палочка и девять дырочек…, когда король обнажит голову…, и когда на праздничный ужин на блюде с яблоками подадут лучшего друга». Видят Ито Благая вместе с Лойсом, она уже знала, чье сердце потребуется подать на этот проклятый праздничный стол. Проклятье!
— Нет! — отчаянно взвизгнула девушка, очнувшись от наваждения.
— Да, униэн, — передразнила Ктали-Руо. — Он снова должен будет выбрать правильно.
Хелит выдернула руки и бросилась бежать, но голос отшельницы нагнал её в конце коридора:
— И только тогда ты получишь право просить Читающую!
Беглянка врезалась в дверь, которая оказалась незапертой, и вывалилась в зимнюю ночь. Лицом к лицу с тем самым здоровенным типом, едва не прибившим Аллфина на постоялом дворе. Только теперь на нем не было волчьей дохи, зато имелся подбитый пушистым черным мехом роскошный плащ и два десятка рыцарей в свите.
— Долгенько тебя пришлось дожидаться, моя леди. Не жалеешь своих парней, — заявил мужик махнув рукой с зажатым в ней факелом в сторону плененных Ранха и Аллфина. — Еще немного и мы тут всё своё наследство отморозим, к лойсу.
— А ты кто такой? — спросила Хелит.
— Ха! — дядька растянул тонкие губы в волчьей усмешке. — Позволь представиться — Лайхин Глайрэ'лиг по прозвищу Волчара.
В американском фильме по закону жанра в этом месте следовало сказать: «Упс!».
Видимо, на лице у девушки появилось такое искреннее изумление, что грозный лорд не мог ни рассмеяться.
— Не ожидала? А вот твой Рыжий вечно талдычит, мол, предсказуемый я человек. А глядишь, и у тебя глазенки стали круглые, как пуговицы, когда Волчару живьем увидела.
Тем временем к леди Гвварин один из дружинников подвел Пэрис, приготовившись придержать стремя.
— Как это понимать?
— А как хочешь, так и понимай, моя леди. Где это видано, чтоб благородная дама точно бродячая нэсска в одиночку шастала?! Безобразие! Чай, соскучилась за разлюбезным своим Рыжим? Вот и поедешь. А я прослежу, чтоб, упаси Лойс, не случилось чего в пути.
— В Приграничье?
— Зачем же так сразу? — лукаво усмехнулся Волчара, скаля острые белые зубы. — Девочки на войну не ходят, они дома сидят, своим мужикам рубашки шьют. Или вон штаны, как у мелкого Сенханыша. Ты залезай на лошадку-то, а то загостились мы у Ктали-Руо, пора и честь знать, миледи.
С одной стороны — в такой компании не страшны ни разбойники, ни бродяги, а с другой — сомнительно, чтобы Лайхин решил сделать своему «заклятому другу» приятный сюрприз. Скорее наоборот.
Но делать было нечего — пришлось карабкаться в седло. В жестоком мире, где властвуют сильные, очень быстро усваивается простая истина — если ты не можешь прорубить себе дорогую мечом или магией, то молча подчиняйся обстоятельствам, если хочешь жить. Обстоятельства — вещь тонкая, им свойственно меняться.