Злое счастье

— И каким образом увязаны между собой мой… почетный плен и Хелит? Не вижу логики. Я сдамся, ты меня замучаешь, но ни Хелит, ни Тир-Луниэну от этого никакой пользы. Ты решил меня напугать своими выдумками или баллистами? Так мои стрелки не менее меткие, чем твои, они сумеют попасть в твои орудия. Или думаешь, я также трепетно дорожу собственной шкурой, как ты своей? — ухмыльнулся униэнский князь.

Хан'анх содрогнулся от возмущения. Зеленые насмешливые глаза, ядовитый язык Финигаса, чья презрительно-брезгливая гримаса застыла на лице Мэя — ненавистный Лойсов выродок издевался.

— Достанет того, что ты дорожишь белобрысой шлюхой из Алатта, — фыркнул Эйген. — Что еще хуже.

— Ты всегда так грубо говоришь о женщинах? — притворно удивился Мэй, и, повернувшись к Дайнару, добавил: — Я же говорил тебе — он женоненавистник и трахает только мужиков.

Переговоры стремительно превращались в базарную склоку двух ангаек, и вызывали лишь злость и азарт. А ведь Эйген дал себе труд прийти к стенам Эр-Иррина вовсе не для того, чтобы упражняться в остроумии с лукавым наглецом. Кроме того, вигил не видел никакой разницы с кем спать — с мужчинами или с женщинами. Дэй'ном вовсе не считали мужеложство чем-то запретным. Мэя следовало выбить из колеи, заставить делать ошибки. Если, конечно, Кананга права, и он действительно влюблен. По этим Финигасовым отродьям никогда не понятно, что у них на уме.

— Я скоро с величайшим удовольствием оценю преимущества женского тела, ежели таковые имеются. Имеются ведь? А, Джэрет'лиг?

— Всяко лучше, чем с неполноценными дэй'о, — хмыкнул Мэй. — А! Я догадался! Ты пришел рассказать мне о своих альковных планах! Что ж похвально, очень похвально, а могу поделиться некоторым опытом. Женщины меня всегда любили.

— Не стоил волноваться, я подробно расспрошу Хелит, — парировал вигил.

Видит Лойс, это было глупо и смешно — двое могущественных врага, взрослых мужа, прирожденных воина переругивались, как мальчишки-подростки, безуспешно пытаясь друг друга поддеть. Еще немного и дело дойдет до снятых штанов и сравнения достоинств — у кого больше. Так недолго приморозить самое дорогое.

— Тебе не стоило тратить время и силы, вигил, я не поддамся на провокации, — уверял Рыжий. — И не сдамся. С чего бы это? Эр-Иррин продержится до самого Даэмли. Может быть, это мне стоит предложить тебе почетный плен? Пытать-то я тебя уж точно не буду, — хамски завил он.

Высокие скулы хан'анха окрасились легким румянцем, выдавая крайнюю степень бешенства.

— Ты пожалеешь!

— Ты тоже!

Эйген не побоялся повернуться к Мэю спиной, когда уходил. Если бы он только знал, каким это было искушением для униэн, непременно возликовал бы, ибо добился, чего хотел. Вопреки всем доводам рассудка Рыжий поверил хан'анху. Почти сразу.

Почти сразу. Тем более, все стало понятно, когда он встретился глазами с Дайнаром. Виноватыми- виноватыми…

— Ты хорошо запомнил его одежду? — требовательно спросил Эйген у второго своего спутника, за все время не вымолвившего ни звука. — Ты почувствовал его образ?

— Да, мой господин, — отозвался тот и низко поклонился. — Не извольте волноваться, мы с Арра'су сделаем все как надо. Ни один из магов униэн не сможет определить подмену.

— Даже Читающая?

Колдун с укоризной посмотрел на хан'анха.

— Читающая сможет все, вы же знаете. Но я сомневаюсь, чтобы поддельные тряпки Рыжего повезли к ней.

— Будем надеяться, — процедил Верховный вигил. — И поторопитесь там с Арра'су.

Мэй медленно перечитал запоздавшее послание брата. Потом еще раз, и понял, что ничего не сможет сказать Дайнару. Ни поблагодарить, ни отругать. Всякое действие ныне утратило малейший смысл. Разумеется, можно устроить соратнику разнос, тем более что Дайн готов принять любое наказание. Справедливое ли, несправедливое, не важно.

А вот при мысли о Хелит, Рыжему становилось плохо. Словно на грудь лег огромный тяжелый камень, не дающий как следует вздохнуть. Из-за этого проклятого «камня» невозможно ни есть, ни пить. Забытое чувство вернулось к Мэю так же внезапно, как когда-то покинуло. Его невозможно было не узнать. И звалось оно — Страх. Он растекся по жилам холодным огнем, одновременно замораживая и выжигая все нутро, так внезапно, что Рыжий растерялся. Столько лет он не боялся ни за себя, ни за родню, ни за кого.

Хелит, что же ты наделала? Где ты теперь? Что с тобой? Всевозможные ужасы разъяренными дикими пчелами роились в его голове, жалили разум изнутри. Кровавые сцены насилия, которым он не раз становился свидетелем, вставали пред мысленным взором, словно кислотой выжигая глаза. Ведь с одинокой беззащитной женщиной можно сделать все что угодно. Все! Боги!

Мэй почувствовал, что задыхается, его рот заполнился желчью, он встал из-за стола и прошелся от стены к стене, пытаясь усмирить невыносимую боль в сердце. Казалось, оно сейчас лопнет, разорвется на части, взломав тесную клетку ребер.

Так болит зуб — редкий случай среди униэн, но такое иногда происходит. Когда невозможно найти покоя, а человек мечется, не в силах остановиться. Встает, ложится, садится в мучительных поисках наиболее удобного положения, чтобы перевести дух. После долгого блуждания по просторной светелке внутри надворотной башни Мэй все-таки сумел найти позу, в которой он мог и дышать и даже немного думать — согнувшись и упершись руками в стену, словно пытаясь сдвинуть её с места. Со стороны казалось, что не слишком трезвый князь пристально изучает носки своих сапог.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169