— Хоть ты и сумасшедшая старуха, — сказал он ей, — но я не могу тебя покинуть. Без моего пригляда ты наде-лаешь массу глупостей.
— Ах, вот оно что! — воскликнула Лола. — И когда же мы поженимся?
— Коща захочешь, — равнодушно ответил он. — Глав-ное, чтобы мы были женаты к началу занятий.
— Занятия начинаются в сентябре?
— Нет, в октябре.
— Очень хорошо, — сказала Лола. — У нас еще есть время.
Она встала и принялась расхаживать по комнате. На по-лу валялись окурки со следами губной помады: нагнувшись, Борис подбирал их с глупейшим видом.
— Когда должны лететь твои товарищи? — спросила она. Борис старательно раскладывал окурки на мраморном
ночном столике.
— Завтра вечером, — не оборачиваясь, ответил он.
— Так скоро! — изумилась она.
— Что ж, тут нужно действовать быстро.
— Так скоро!
Она дошла до окна и открыла его: она смотрела на по-качивающиеся мачты рыбацких лодок, на набережную, на розовое небо и думала: «Завтра вечером».
Оставалось ра-зорвать еще одно крепление, одно-единственное. Когда креп-ление будет разорвано, она обернется. «Какая разница: за-втра вечером или в любой другой день», — подумала она. Вода тихо колыхала цветные разводы утренней зари. Вда-леке Лола услышала сирену парохода. Когда она почувст-вовала себя окончательно свободной, она повернулась к нему.
— Если ты хочешь уехать, то я не стану тебя удерживать.
Фраза далась ей нелегко, но теперь Лола ощутила пус-тоту и свободу. Она смотрела на Бориса и думала, не зная почему: «Бедный мальчик, бедный мой мальчик». Борис резко встал. Он подошел и схватил ее за руку:
— Лола!
— Ты мне делаешь больно, — сказала она.
Он отпустил Лолу, но посмотрел на нее с неким подо-зрением.
— А ты не будешь от этого страдать?
— Буду, — рассудительно ответила она. — Я буду стра-дать, но лучше это, чем твое преподавание в Кастельнодари.
Казалось, он немного успокоился.
— Ты тоже не смогла бы там жить? — спросил он.
— Да, — ответила она. — Я тоже.
Он ссутулил плечи, руки его беспомощно повисли; впе-рвые у него был такой вид, будто ему мешает собственное тело. Лола была признательна ему, что он не демонстри-рует в открытую свою радость.
— Лола! — повторил он.
Он положил руку ей на плечо; ей захотелось сбросить его руку с плеча, но она сдержалась. Она ему улыбалась, она еще чувствовала тяжесть его руки, но он уже ей не принадлежал, он был в Англии, они оба уже были по-сво-ему мертвы.
— Знаешь, я ведь отказался! — дрожащим голосом про-говорил он. — Я отказался!
— Знаю.
— Я не буду тебе изменять, — сказал он. — Я ни с кем, кроме тебя, не буду спать.
Она улыбнулась.
— Мой бедный мальчик.
Теперь он был уже лишним. Ей хотелось бы, чтоб уже наступил завтрашний вечер. Вдруг он хлопнул себя по лбу.
— Какой же я осел!
— В чем дело? — спросила она.
— Я не еду! Я не могу ехать!
— Почему?
— Ивиш! Я же тебе сказал, что она хочет жить с нами.
— Борис! — в бешенстве выкрикнула Лола. — Если ты не остаешься ради меня, я запрещаю тебе делать это ради Ивиш.
Но это была злость той, прежней Лолы, и она тут же угасла.
— Я позабочусь об Ивиш, — спокойно сказала Лола.
— Ты возьмешь ее с собой?
— А почему бы и нет?
— Но вы же друг друга не выносите?
— Это не имеет значения.
Лола почувствовала, что ужасно устала. Она сказала:
— Оденься или ляг, ты простудишься.
Он взял полотенце и начал растирать себе торс. У него был ошеломленный вид. «Забавно, — подумала она, — он только что решил свою участь». Она села на кровати; Бо-рис энергично растирался, но лицо его оставалось угрю-мым.
— Что еще не так? — спросила она.
— Все хорошо, — сказал он. — Просто я трушу!
Она с трудом встала, поймала его за чуб и подняла ему голову.
— Посмотри на меня. Что еще не так? Борис отвел глаза.
— Ты ведешь себя странно.
— Почему странно?
— Ты совсем не рассердилась, узнав, что я уезжаю. И это меня шокирует.
— И это тебя шокирует? — повторила Лола. — И это тебя шокирует?
Она расхохоталась.
6 ЧАСОВ УТРА
Матье заворчал, сел и почесал голову. Пел петух, со-лнце было теплым и радушным, но стояло еще низко.
— Хорошая погода, — сказал Матье.
Никто не ответил: все они стояли на коленях у парапе-та. Матье посмотрел на часы и увидел, что уже шесть; до него доносился отдаленный монотонный гул.
Матье посмотрел на часы и увидел, что уже шесть; до него доносился отдаленный монотонный гул. Он опустил-ся на четвереньки и подполз к товарищам.
— Что это? Самолет?
— Нет, это они. Моторизованная пехота. Матье приподнялся над их плечами.
— Осторожней! — предупредил Клапо. — Не высовы-вайся: у них есть бинокли.
В двухстах метрах от первых домов дорога отклонялась на запад, затем исчезала за поросшим травой пригорком, затем снова возникала между высокими строениями му-комольни, прикрывавшими ее, а затем шла к северо-запа-ду и наискось приближалась к деревне. Матье увидел ма-шины, но так далеко, что они казались неподвижными, он подумал: «Это немцы!» и испугался. Странный страх, поч-ти мистический, подобие священного ужаса. Тысячи чу-жих глаз пожирали деревню. Глаза сверхчеловеков и насе-комых. Матье был охвачен ужасной и очевидной мыслью: «Они увидят мой труп».
— Они будут здесь через минуту, — помимо воли сказал он.