— Бензин кончился!
Он открыл дверцу, спрыгнул на дорогу и стал перед ма-шиной. Он нежно смотрел на нее.
— Мать твою! — сквозь зубы процедил он. — Мать твою за ногу!
Он нежно гладил рукой горячий капот: Сара видела его через стекло на фоне сверкающего неба, среди всего этого столпотворения; машины, за которыми они ехали с утра, исчезли в облаке пыли. А сзади — гудки, свистки, сирены: клокотание железных птиц, песнь ненависти.
— Почему они сердятся? — спросил Пабло.
— Потому что мы загораживаем им дорогу.
Она хотела выйти из машины, но отчаяние вдавливало ее в сиденье. Водитель поднял голову.
— Выходите же! — раздраженно сказал он. — Вы что, не слышите, как гудят? Помогите мне подтолкнуть ма-шину.
Они вышли.
— Идите назад, — сказал водитель Саре, — и толкайте получше.
— Я тоже хочу толкать! — пискнул Пабло.
Сара уперлась в машину и, закрыв глаза, в кошмаре толкала изо всех сил. Пот пропитал ее блузку; сквозь за-крытые веки солнце выкалывало ей глаза. Она их открыла: перед ней водитель толкал левой рукой, упираясь в двер-цу, а правой крутил руль; Пабло бросился к заднему буфе-ру и с дикими криками уцепился за него.
— Не растянись, — сказала Сара. Машина вяло катилась по обочине дороги.
— Стоп! Стоп! — сказал водитель. — Хватит, хватит, черт побери!
Гудки умолкли: поток восстановился. Машины шли ми-мо застрявшего автомобиля, лица приникали к стеклам; Сара почувствовала, что краснеет под взглядами, и спря-талась за машиной. Высокий худой человек за рулем «шев-роле» крикнул им:
— Выблядки!
Грузовики, грузовички, частные машины, такси с чер-ными занавесками, кабриолеты. Каждый раз, когда мимо них проходила машина, Сара теряла надежду — Жьен еще больше удалялся от них. Потом пошла вереница тележек, и Жьен, скрипя, продолжал удаляться; затем дорогу по-крыла черная смола пешеходов. Сара спряталась у края кювета: толпы наводили на нее страх. Люди шли медленно, с трудом, страдание придавало им семейный вид: любой, кто войдет в их ряды, будет на них походить. Я не хочу. Я не хочу стать, как они. Они на нее не смотрели; они обходили машину, не глядя на нее: у них больше не было глаз. Гигант в канотье с чемоданом в каждой руке задел автомобиль, как слепой ударился о крыло, повернулся во-круг своей оси и, шатаясь, пошел снова.
Он был бледен. На одном из чемоданов были разноцветные наклейки: Се-вилья, Каир, Сараево, Стреса.
— Он умирает от усталости, — крикнула Сара. — Он сейчас упадет.
Но он не падал. Сара проследила глазами за канотье с красно-зеленой лентой, которое легкомысленно раскачи-валось над морем шляп.
— Берите чемодан и добирайтесь дальше без меня. Сара, не отвечая, вздрогнула: она затравленно, с отвра-щением смотрела на толпу.
— Вы слышите, что я вам говорю? Она повернулась к нему:
— Но ведь можно подождать проходящую машину и попросить канистру бензина? После пешеходов будут еще автомобили.
Водитель нехорошо улыбнулся:
— Я вам не советую даже пытаться.
— А почему нет? Почему бы не попытаться?
Он презрительно сплюнул и некоторое время не отве-чал.
— Вы же их видели? — наконец сказал он. — Они тол-кают друг дружку в задницу. Так с чего бы им останавли-ваться?
— А если я найду бензин?
— Говорю же вам, не найдете. Вы что, думаете, они из-за вас потеряют свой ряд? — Он, ухмыляясь, смерил ее взглядом. — Будь вы красивой девчонкой и будь вам двад-цать лет, но я молчу, молчу.
Сара сделала вид, что не слышит его. Она настаивала:
— Но если я все-таки достану?
Он с упрямым видом покачал головой:
— Не стоит. Я дальше не поеду. Даже если вы достанете двадцать литров, даже если сто. Баста.
Он скрестил руки.
— Вы отдаете себе отчет? — сурово сказал он. — Тор-мозить, заноситься на повороте, включать сцепление каж-дые двадцать метров. Менять скорость сто раз в час: это значит загубить машину!
На стекле были коричневые пятна. Он вынул платок и заботливо их вытер.
— Я не должен был соглашаться.
— Вам нужно было только взять побольше бензина, — сказала Сара.
Тот, не отвечая, покачал головой; ей захотелось дать ему пощечину. Но она сдержалась и спокойно сказала:
— Итак, что вы собираетесь делать?
— Остаться здесь и ждать.
— Ждать чего?
Он не ответил. Она изо всех сил стиснула ему запястье.
— Да знаете ли вы, что с вами случится, если вы здесь останетесь? Немцы депортируют всех годных к военной службе.
— Конечно! А еще они отрубят руки вашему малышу и залезут на вас, если у них хватит смелости. Все это враки: они, конечно, и на четверть не такие, какими их расписы-вают.
У Сары пересохло в горле, губы ее дрожали. Почти рав-нодушно она сказала:
— Ладно. Где мы находимся?
— В двадцати четырех километрах от Жьена.
«Двадцать четыре километра! И все-таки я не буду пла-кать перед этой скотиной». Она залезла в машину, забрала чемодан, вышла, взяла за руку Пабло.
— Пошли, Пабло.
— Куда?
— В Жьен.
— Это далеко?
— Далековато, но я тебя понесу, как только ты уста-нешь. И потом, — с вызовом добавила она, — бесспорно, найдутся добрые люди, которые нам помогут.
Водитель стал перед ними и преградил им путь. Он хму-рил брови и обеспокоенно чесал в затылке.
— Чего вы хотите? — сухо спросила Сара.
Он и сам толком не знал, чего хотел. Он смотрел то на Сару, то на Пабло; он выглядел растерянным.