Почему? Потому что здесь нет Шале. Брюне виновато произносит:
— Потому.
— Мы никогда так не делали, — удивляется Мулю.
— Правильно, произведем опыт. Я думаю, это сэконо-мит время.
— Мы здесь только и делаем, что экономим время.
— Пошевеливайтесь! — нетерпеливо говорит Брюне. — Идите за мной.
Они ходят из комнаты в комнату, как когда-то. Брюне открывает двери и входит, Мулю вдет следом, объявляя:
-• Сегодня вас обслуживают на дому, счастливчики. Подождите немного: завтра вам подадут шоколад в по-стель.
Люди не отвечают. Они возвращаются с работы, они ус-тали, взгляды их медленны, движения неповоротливы. Большинство сидит на скамейках, большие руки они кла-дут ладонями на стол, ни на кого не смотрят, молчат. Брю-не думает: хватило одного месяца. Один месяц — и барак походит на все остальные. Когда-то, в полдень, они пели. Перед комнатой товарищей по партии он мешкает, он почти боится: он вообще никогда не заходит туда без Ша-ле, у него такое ощущение, будто он возвращается из пу-тешествия.
— Ну, — спрашивает Мулю, — ты нам откроешь дверь или нет?
Брюне не отвечает. Корню поворачивает ручку левой рукой, они входят, оставив дверь открытой. Брюне оста-ется в коридоре. Заметив удивление на повернувшихся к нему лицах, он все же вынужден зайти. Переступает порог и думает: «Я не должен этого делать, это огромная ошибка».
— Смотри-ка, — удивляются в комнате, — а вот и Брюне.
— Да, — говорит Брюне, — вот и я.
Он хочет посмотреть им в глаза, он видит только полу-прикрытые веки, люди сидят вокруг стола, руки их пере-бирают хлеб и банки с консервами, кто-то говорит:
— Черт! Опять куриные ножки.
— Счастливчики,-лопочет Мулю, — вас обслуживают на дому…
— Заткнись! — сердится Брюне. — Смени пластинку. Он сказал это слишком громко: все глаза обращены на
него, но веки тут же опущены, это снова лица слепцов. Брюне делает шаг вперед. Прислонившись к койке, Мо-рис с дерзким и небрежным видом разглядывает его.
— Ну как, ребята? — весело спрашивает Брюне. — Все в норме?
— В норме, — отвечают они, — в норме.
Глаза вновь раскрываются, кто-то смотрит на Брюне, другие на тех, кто на него смотрит. Все чего-то ожидают и как будто боятся. Брюне еще чувствует свою власть, но внезапно им овладевает страх. Не нужно было входить сюда, это ошибка. Теперь надо говорить. Неважно что, и как можно скорее. Само это молчание — демонстрация. Он говорит:
— Шале у дантиста.
— Да. У дантиста, — откликается кто-то.
— Поэтому он не пришел, — поясняет Брюне.
— Да, — отвечают ему. — Да.
— Вы знали об этом?
— Он нас вчера предупредил, что сегодня утром не будет читать лекцию.
— Лекцию по истории коммунистической партии?
— Да. По истории коммунистической партии Фран-ции.
Наступает молчание. До какой степени Шале их завое-вал? До какой степени они еще верят Брюне? Брюне под-нимает голову, встречает чей-то взгляд и, оробев, отводит глаза. Гнев стискивает ему затылок, он засовывает руки в карманы и садится на край скамьи, как прежде.
Но рань-ше его тотчас окружали люди. Теперь они и не шевельну-лись. Брюне их успокаивает:
— Ничего, он прочтет свою лекцию завтра.
Брюне сказал это тем же голосом, каким прежде гово-рил:
«Весной СССР вступит в войну». Сенак качает головой:
— А может, ему снова придется пойти туда.
Сенак тогда говорил: «Может, СССР еще не готов, и ему придется ждать еще год».
— Навряд ли, — произносит Брюне. — Думаю, ему вы-дерут этот зуб сегодня.
— Это зуб мудрости, — гордо объясняет Майар. — Он растет вбок.
Брюне встает и быстро говорит:
— Что ж, пока, ребята! Приятного аппетита.
— Спасибо, — отзываются они. — И тебе тоже.
Брюне поворачивается и выходит. Он идет по коридо-ру, Мулю бегом обгоняет его, за ним следуют Корню и Полен. Смеясь, они ныряют во двор, в солнце. Брюне их видит: легкие на фоне ясного неба, они кружатся, цепля-ются друг за друга, разжимают руки, наклоняются, чтобы ухватить снега; Брюне ускоряет шаг, потом, остановив-шись на пороге барака, смотрит на них. Они, толкаясь, исчезают за бараком № 18; Брюне становится одиноко. Он берется за дверную ручку. Еще недавно, когда он входил, Викарьос, сидя у печки, улыбался ему. Зачем ему понадо-билась эта встреча? Пожалуй, он поостережется на нее хо-дить. Он сжимает ручку, но не входит: он знает, что ком-ната пуста. Кто-то сзади трогает его за плечо.
— Брюне!
Это Туссю. С ним Бенен.
— Чего вам?
Туссю бледен, глаза отрешенные. Он делает над собой усилие, чтобы заговорить. За ним Бенен — он отвернулся, смотрит куда-то в сторону и, кажется, готов удрать. Нако-нец, Туссю обретает голос:
— Мы бы хотели с тобой потолковать. Брюне прислоняется к закрытой двери.
— Со мной?
— Да. С тобой. Брюне хмурит брови.
— А о чем?
— О многом.
Брюне упирается спиной о дверь, она скрипит. Он слы-шит грубоватый утробный голос Бенена, который по-прежнему глядит куда-то мимо него.
— Мы хотели бы кое в чем разобраться.
— Ах, разобраться! — с глумливым смехом произносит Брюне. — Разобраться! Неужели?
Он смотрит на них недружелюбно: он сам не понимает, сердится ли он на них потому, что они пришли так позд-но, или потому, что пришли только они.
— Обратитесь лучше к Шале!