Но, увидев Даниеля, он, казалось, успокоился; в его гла-зах ужас уступил место бешенству: он боялся увидеть дру-гого.
— В чем дело? — высокомерно спросил он. Даниель не смог ему сразу ответить: желание перехва-тило ему дыхание.
— Юный Нарцисс! — с трудом проговорил он. — Юный Нарцисс!
Немного погодя он добавил:
— Нарцисс слишком сильно наклонился, еще немного — и он упал бы в воду.
— Я не Нарцисс, — возразил мальчик. — Вестибуляр-ный аппарат у меня в норме, и я могу обойтись без ваших
услуг.
«Он студент», — подумал Даниель. Он грубо спросил:
— Ты хотел покончить с собой?
— Вы что, с ума сошли?
Даниель начал смеяться, и мальчик покраснел.
— Оставьте меня в покое! — мрачно проговорил он.
— Когда захочу, тогда и оставлю! — сказал Даниель, решив не отступаться.
Мальчик опустил красивые глаза, и Даниель едва успел отскочить назад, чтобы избежать удара каблуком. «Он ля-гается! — подумал Даниель, обретя равновесие. — Он ля-гается наугад, даже не глядя на меня». Он был в восторге. Они молчали, тяжело дыша; мальчик стоял, опустив голо-ву, и Даниель мог любоваться его удивительно тонкими волосами.
— Вот как? Мы подло лягаемся, точно женщина?
Мальчик покачал головой справа налево, будто бы тщет-но пытался ее поднять. Через некоторое время он подчерк-нуто грубо сказал:
— Идите к чертовой матери.
В его голосе было больше упрямства, чем уверенности, но в конце концов он поднял голову и посмотрел Даниелю прямо в глаза со смелостью, которая сама себя пугала. Тут же взгляд его скользнул в сторону, и Даниель мог вдоволь созерцать это красивое, хмурое, но как бы покорившееся лицо. «Гордость и слабость, — подумал он. — И злонаме-ренность. Буржуазное личико, потрясенное отвлеченным заблуждением; очаровательные черты, но лишенные бла-городства». В этот самый момент он получил удар ногой по икре и не смог удержаться от гримасы боли:
— Ах ты, гаденыш! Надрать бы тебе задницу хорошенько! Глаза мальчика блеснули:
— Только попробуйте! Даниель начал его трясти:
— И попробую! Если мне захочется прямо сейчас снять с тебя штаны, уж не ты ли мне помешаешь?
Мальчик сильно покраснел и засмеялся:
— Я вас не боюсь.
— Черт возьми! — воскликнул Даниель.
Он схватил юношу за затылок и попытался нагнуть его
вперед.
— Нет! Нет! — крикнул мальчик отчаянно. — Нет, не надо!
— А ты будешь еще пинать меня?
— Нет, только оставьте меня.
Даниель позволил ему выпрямиться. Малыш держался смирно, вид у него был затравленный. «Ты уже познал удила, мой жеребеночек; кто-то оказал мне услугу, начав дрессировку до меня. Отец? Дядя? Любовник? Нет, не лю-бовник: позже мы будем это обожать, но пока что мы еще девственник».
— Итак, — сказал Даниель, не отпуская его, — ты хотел покончить с собой. Почему?
Мальчик хранил упорное молчание.
— Дуйся сколько угодно, — продолжал Даниель. — Что мне до этого? Во всяком случае, ты уже упустил эту воз-можность
Мальчик улыбался своим мыслям бледной многозначи-тельной улыбкой.
«Мы топчемся на месте, — раздосадованно подумал Да-ниель. — нужно выйти из тупика». Он снова начал его трясти
— Почему ты улыбаешься? Говори! Юноша посмотрел ему в глаза.
— Отпустите меня, пожалуйста.
— Охотно, — сказал Даниель. — Я готов отпустить тебя сию минуту.
Он ослабил хватку и сунул руки в карманы.
— Ну9 — спросил он.
Мальчик не шевелился, по-прежнему улыбаясь. «Он ду-рачит меня».
— Послушай, я прекрасно плаваю, я уже спас двоих, причем одного во время шторма на море.
Мальчик издал девчоночий смешок, странный и неес-тественный.
— Да у вас мания всех спасать!
— Может, и так, — согласился Даниель. — Может, и мания Ныряй! — добавил он, раздвигая руки. — Ныряй же, раз тебе приспичило. Я позволю тебе немного нахле-баться, и ты увидишь, как это приятно. Потом я не спеша
5 Ж.П Сартр
129
разденусь, прыгну в воду, оглушу тебя кулаком и полумерт-вого вытащу. Он засмеялся.
— Ты должен знать, что неудавшиеся самоубийцы ред-ко предпринимают еще одну попытку. Когда я приведу те-бя в чувство, ты об этом и помышлять не будешь.
Мальчик шагнул к нему, словно намереваясь его уда-рить.
— Кто вам дал право говорить со мной таким тоном? Кто вам дал на это право?
Даниель продолжал смеяться.
— Ха! Ха! Кто мне дал на это право? Подумай! Подумай хорошенько!
Он вдруг сжал ему запястье.
— Пока я здесь, ты не сможешь покончить с собой, да-же если будешь сгорать от такого желания. Я — хозяин твоей жизни и смерти. 4
— Вы не всегда будете рядом, — со странным видом сказал мальчик.
— А вот тут ты ошибаешься, — возразил Даниель. — Я буду рядом всегда.
Он вздрогнул от удовольствия: он уловил в красивых ореховых глазах проблеск любопытства.
— Даже если я и вправду хочу покончить с собой, что вам до этого? Вы меня не знаете.
— Ты же сам сказал: у меня мания, — весело ответил Даниель. — У меня мания мешать людям делать то, что они хотят.
Он с доброй улыбкой посмотрел на юношу:
— Значит, это так серьезно?
Мальчик не ответил. Он изо всех сил старался не запла-кать. Даниель был так растроган, что едва не заплакал сам. К счастью, мальчик был слишком погружен в себя и не замечал этого. Несколько секунд Даниелю удалось сдер-живать желание погладить его по волосам; затем его пра-вая рука сама собой покинула карман и щупающим жес-том слепого легла на светлую голову. Даниель отдернул руку, как будто обжегся. «Слишком рано! Это оплошность…» Мальчик сильно затряс головой и сделал несколько шагов вдоль берега. Даниель ждал, затаив дыхание: «Слишком рано, дурак, явно слишком рано». Он озлился и решил наказать себя: «Если он захочет, я дам ему уйти, не сделав ни движения».
Даниель отдернул руку, как будто обжегся. «Слишком рано! Это оплошность…» Мальчик сильно затряс головой и сделал несколько шагов вдоль берега. Даниель ждал, затаив дыхание: «Слишком рано, дурак, явно слишком рано». Он озлился и решил наказать себя: «Если он захочет, я дам ему уйти, не сделав ни движения». Но как только он услышал первые рыда-ния, он подбежал к юноше и обвил его руками. Мальчик прижался к его груди.
— Бедный малыш! — промолвил потрясенный Даниель. — Бедный малыш!