— Ты мне делаешь больно! — вопит Викарьос.
Они катятся по склону, Викарьос стонет, Брюне не вы-пускает его, его душит гнев, нас выдали. Наверху орут и стреляют. Они катятся, Брюне ударяется головой о какую-то стену, его глаза готовы выскочить из орбит, но сейчас не время терять сознание, он делает отчаянное усилие над собой, его пальцы скребут снег, Брюне выпрямляется. Он ударился головой о корень, теперь он зажат между ство-лом дерева и телом Викарьоса, он тихо шевелится, его рука хватает Викарьоса за плечо, тот с ненавистью кричит:
— Беги!
Брюне становится на колени.
Он ударился головой о корень, теперь он зажат между ство-лом дерева и телом Викарьоса, он тихо шевелится, его рука хватает Викарьоса за плечо, тот с ненавистью кричит:
— Беги!
Брюне становится на колени. Теперь он знает, что про-играл, но он пойдет до конца, он подсовывает руки под поясницу Викарьоса, он хочет его приподнять и понести на руках, Викарьос отталкивает его, Брюне пытается снова и снова, они вслепую борются, вдруг Викарьоса вырывает ему на руки, Брюне невольно выпускает его, тот падает. Наверху бал фей: стволы деревьев пляшут в световом оре-оле. Брюне приближает лицо к лицу Викарьоса.
— Викарьос! — умоляюще говорит он.
— Беги! — хрипит Викарьос. — Все это по вашей вине…
— Я не уйду, — говорит Брюне, — я бежал, чтобы быть с тобой.
— Все это только по вашей вине, — повторяет Вика-рьос.
— Господи, мы начнем все сначала! — заклинает его Брюне. — Я поговорю с руководством партии. Я…
Викарьос взвизгивает:
— Начать сначала! Ты что, не видишь — я умираю? Он делает над собой отчаянное усилие и с трудом до-бавляет:
— Меня убивает партия.
Его вырывает в снег, потом он снова падает и замолка-ет, Брюне садится, привлекает его к себе, нежно припод-нимает его голову и кладет ее на свое бедро. Куда он ра-нен? Он проводит рукой по его гражданскому пиджаку, по его гражданской рубашке, все промокло — от крови или от снега? Страх леденит его: он умрет у него на руках. Брюне лезет в карман и вынимает фонарик, наверху окли-кают, зовут, ему на это наплевать. Он нажимает на кнопку, из мрака возникает мертвенно-бледное лицо, Брюне смот-рит на него. Ему плевать на фрицев, плевать на Шале, пле-вать на партию, больше ничто не имеет значения, больше ничего не существует, кроме этого разъяренногог полного ненависти лица, с сомкнутыми веками. Он шепчет: лишь бы он не умер. Ио он знает, что Викарьос сейчас умрет; его отчаяние и ненависть постепенно поплывут вверх по течению этой растраченной жизни и предадут ее тлению до самого истока. Никакая победа не сможет стереть эту вершину страдания: да, его убила партия, даже если СССР победит, люди останутся одинокими. Брюне наклоняется, запускает руку в грязные волосы Викарьоса, он кричит, как будто еще может спасти его от этого ужаса, как будто два обреченных человека могут в последнюю минуту одо-леть свое одиночество:
— Плевал я на партию, ты мой единственный друг! Викарьос не слышит, его горький рот булькает и пуска-ет пузыри, и Брюне продолжает кричать ветру:
— Мой единственный друг!
Рот Викарьоса открывается, челюсть отвисает, волосы полощутся; порыв ветра, который пробегает по ним и ис-чезает, — это ветер смерти. Брюне зачарованно смотрит на это изумленное лицо и думает: это и моя смерть. Немцы скатываются по склону, цепляясь за деревья, он встает и вдет им навстречу: его смерть уже началась.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Для читателей журнала «Тан модерн» за ноябрь и декабрь 1949 г., где были опубликованы две части «Странной дружбы» под об-щим заголовком «»Дороги свободы», т. IV», этот отрывок должен показаться прямым продолжением III тома — «Смерть в душе». Там мы расстались с Брюне и Шнейдером в августе 1940 г. в поезде, который увозил их в германский плен в Трев. Теперь мы снова встречаемся с ними зимой 1940-41 гг. в лагере для воен-нопленных: это логическое продолжение, неразрывно связанное со всей второй частью романа «Смерть в душе», главным героем которой стал Брюне. Таким образом, подтверждается предполо-жение, что второй цикл, цикл «Брюне», начался в «Дорогах сво-боды» после того, как читатели «Смерти в душе» восприняли гибель Матье как свершившийся факт, несмотря на финальную фразу, намекающую на обратное.
Понадобилось почти четырнадцать лет, чтобы узнать о даль-нейшей судьбе Матье. И об этом рассказал не Сартр, а Симона де Бовуар в отрывке из «Силы вещей», где она объясняет, почему Сартр перестал работать над четвертым томом и отказался от намерения его завершить. Мы воспроизводим далее этот отры-вок, который повествует о неосуществленном продолжении:
«Смерть в душе» заканчивалась вопросами: погиб ли Матье Деларю? Кем был Шнейдер, столь заинтересовавший Брюне? Что стало с другими персонажами? «Последний шанс» должен был ответить на эти вопросы. Первая часть была опубликована в конце 1949 г. в «Тан модерн» под названием «Странная друж-ба». Внезапно прибывший в лагерь пленный, коммунист Шале, узнает в Шнейдере журналиста Викарьоса, вышедшего из партии после того, как был подписан германо-советский пакт: о Вика-рьосе было специальное предупреждение компартии, считавшей его предателем. Шале утверждал, что СССР никогда не вступит в войну, а «Юманите» фактически призывает к сотрудничеству с немцами. Встревоженный, возмущенный, терзающийся Брюне, узнав от Викарьоса, что тот собрался бежать, чтобы оспорить обвинение клеветников, решается бежать вместе с ним. Этот со-вместный побег скреплял дружбу, которую Брюне испытывал к Викарьосу вопреки всем обвинениям. Побег не удался: Викарьос был застрелен, Брюне схвачен. Продолжение осталось в виде черновика. Брюне решается на новую попытку побега. Ему рас-сказали об одном пленном, который руководит организацией побегов, он его ищет; им оказывается Матье, который в тот мо-мент, когда Брюне его находит, участвует в расправе над стука-чом. Спасшийся от гибели Матье, уставший с юных лет быть свободным «ни для чего», решается наконец на активные дейст-вия. Благодаря его помощи, Брюне бежит из лагеря и добирается до Парижа; тут по повороту событий, аналогичному концовке «Грязных рук» и толкнувшего Уго к самоубийству, он к своему изумлению выясняет, что, поскольку СССР вступил в войну, те-перь компартия осуждает коллаборационизм. Добившись успеха в реабилитации Шнейдера, он снова энергично участвует в Со-противлении; но смятение, скандал, одиночество окончательно открывают ему глаза: он обретает свободу в сознательной анга-жированности. Матье идет к тому же противоположным путем. Даниель, ставший коллаборационистом, сыграл с ним скверную шутку: он приглашает его в Париж на должность редактора га-зеты, контролируемой оккупантами. Матье скрывается и уходит в подполье. В лагере военнопленных он еще действовал как ин-дивидуалист авантюрного склада, теперь же, подчиняясь коллек-тивной дисциплине, он тоже приходит к ангажированности; хотя один начинает с одержимой приверженности, а другой с аб-страктной свободы личности, и Брюне, и Матье воплощают под-линного человека действия, каким его понимал Сартр. Матье и Одетта любят друг друга, Одетта бросает Жака, и они познают всю полноту дозволенной страсти. Арестованный немцами, Ма-тье умирает под пытками, он герой не по природе, но потому что сделал себя таковым. Филипп тоже действует: из ненависти к Да-ниелю и ради того, чтобы доказать себе, что он не трус. Его убивают во время облавы в одном из кафе Латинского квартала. Обезумев от горя и бешенства, Даниель прячет в своем портфеле одну из гранат, которые Филипп хранил у него в квартире; он отправляется на собрание важного немецкого начальства и унич-тожает всех и себя самого. Сара, скрывающаяся в Марселе, вы-брасывается с сыном из окна, когда немцы пытаются ее аресто-вать. Борис сброшен на парашюте к партизанам. Погибают все или почти все, не остается никого, кто мог бы задуматься над послевоенными проблемами страны.