— Никто лучше тебя не скажет, Джейк. Никто.
— Ты сумеешь, Тэдди. Я знаю.
— Откуда?
— Я знаю тебя, Тэдди.
И я в тебя верю. Постарайся не разочаровать меня, ладно?
— Я… Хорошо, Джейк. Я буду очень стараться. Но и ты — тоже.
Что-то было в голосе мальчика такое, что Гурьеву не захотелось ему возражать:
— Я тоже постараюсь. Очень постараюсь, Тэдди. Обещаю тебе.
— Говорю же тебе… Ой. Рэйчел идёт… Потом…
А вот это — как нельзя кстати, подумал Гурьев. Господи, Рэйчел. Что же это такое?!
Лондон. Апрель 1934 г
Так больше нельзя, решила Рэйчел. Я должна с ним поговорить. Надо, наконец, выяснить отношения. Это же немыслимо. Это не я сопровождаю его в свете, а он меня. И занимается он чем угодно, кроме поисков этого кольца. Да и когда ему заниматься кольцом, если он появляется у нас едва ли не с рассветом, а когда уходит, уже темно? Ночами, что ли?! И с этим банком… Это вообще какой-то немыслимый бред! Господи, как они все на него смотрят. Как они на нас смотрят. Как я сама на него смотрю… А Тэдди! Тэдди просто боготворит его. Он так окреп и подрос за эти полтора месяца. Это всё Джейк. Если бы не Джейк, Бог знает… Он уже такой большой, он всё, всё понимает! И эта болтовня вокруг! Господи, что же мне делать?! Мне так нужны деньги. Проклятые деньги! Я же не могу больше брать у него деньги. Он оплатил аренду Мероув Парк за три года. Совершенно немыслимые деньги. Даже бровью не повёл. Что он собирается там делать, интересно? Не мог же он просто так… Нет. Он — может и просто так. Сегодня же. Я приглашу его на обед и… Господи, что он ест, это же просто немыслимо! Сегодня же. Сегодня или никогда.
Они обедали в «Ритце». Рэйчел нравилась обстановка в ресторане отеля, а Гурьеву было всё равно. Лишь бы ей нравилось. Она хочет выяснить отношения, подумал Гурьев. А вот этого я не позволю тебе сделать, моя девочка. Потому что ещё не время. Вот совершенно.
Чем больше Гурьев думал о Рэйчел, о том, что с ним происходит, тем большее смятение охватывало его. Дело было отнюдь не только — и даже не столько — в чувствах. Он начинал понимать, что их жизни связаны чем-то большим, чем просто чувствами. И видел, что Рэйчел не понимает этого в полной мере. Пока. И поймёт ли вообще? И что ему со всем этим делать? Ответа Гурьев не знал. Пока или вообще, подумал он с тоской.
— Какие у нас планы на следующую неделю? — Гурьеву нужно было скоординировать свои мероприятия с возвратившимся накануне из экспедиции в Париж Осоргиным, принять кандидатов в отряд и встретиться пару раз с Бруксом.
— Приём в Элефант-клубе, вечер у графини Аттингтон и… — Рэйчел оживилась, на скулах у неё обозначился лёгкий румянец. — Да, мне ещё предстоит участие в поло матче. Это важная встреча, может нам очень помочь в нашем деле, — будет масса публики, весь бомонд! Я играю в любом случае, мы, вообще-то, неплохая команда.
— Кто это — «мы»?
— Баронесса Глэдис, леди Броузбарт, леди Шелтон и я.
— Это не опасно?
— Перестаньте, Джейк, — снисходительно улыбнулась Рэйчел. — Я не вчера села в седло.
— Когда?
— Что — когда?!
— Когда состоится матч. Леди Рэйчел.
— Джейк, да что с вами такое? — Рэйчел отложила в сторону вилку и нож и с тревогой посмотрела на Гурьева. — Почему вы так странно на меня смотрите?
— Ничего.
Так когда?
— На следующей неделе.
— Отлично. Я хочу осмотреть место.
— О, Боже, Джейк!
— И поговорить с вашей лошадью, — Гурьев сделал вид, что шутит. — Нет, в самом деле. Мне просто любопытно. Я столько слышал об этом спорте королей. Давайте съездим.
— Вам просто нравиться кататься на автомобиле, — неуверенно сказала Рэйчел. — Вы с Тэдди оба — просто мальчишки. Вы поэтому, вероятно, так фантастически быстро спелись…
Пусть будет так, леди Рэйчел, подумал Гурьев. Пусть всё будет так, как ты хочешь, дорогая. Думай, что тебе заблагорассудится.
* * *
Утром они отправились в поместье. Большой старинный дом недалеко от Уилсдена, с отличным парком, тщательно, по-английски, ухоженным, — так, что больше походил на сказочный лес, чем на парк, — снабжённым системой проточных прудов, в которых водились налимы и форели. Рыбу готовили тут же, и готовили великолепно. Гурьев оценил это за ланчем, во время которого, вопреки обыкновению, подали горячее. Как ему уже было известно со слов Рэйчел, хозяин был большим оригиналом. Они все тут оригиналы, подумал Гурьев. И носятся со своей оригинальностью, чёртовы островитяне. Туман над Каналом. Континент изолирован. Губки бантиком. Леди Рэйчел.
— Я мечтаю взглянуть на вашу поло-пони, леди Рэйчел.
— Джейк, вы невозможны. Лошадь — это не кошка и не собака. Тем более — если это поло-пони. [27] Это не мои лошади, просто я не первый раз бываю здесь и принимаю участие в матче. Содержать свою конюшню мне не по средствам.
— Что же, разве одной лошади недостаточно? — лучезарно улыбнулся Гурьев, скрывая этой улыбкой нарастающее беспокойство и пытаясь — пока безуспешно — определить его источник.
— Конечно нет. Каждый чаккер — испытание не только для всадника, Джейк. Лошадям требуется отдых.
— Тем более, — Гурьев улыбался, делая всё, чтобы Рэйчел не ощутила его напряжения.
— Что значит — тем более?!