— Боже, какая я идиотка! Как я могла только поверить! Ну, конечно… Джейк, как я счастлива! Я чуть не умерла сама, а вы… Я должна была догадаться, что всё замечательно, ведь это вы!.. Вы же всё время были рядом с ней… Боже, какое счастье!
— Эйприл, дорогая, — Гурьев стоял, дурак дураком, так и не успев завершить свой театральный жест, с разведёнными в стороны руками. — Ну, успокойтесь же, наконец. Рэйчел сейчас войдёт — и подумает Бог знает что.
— Да-да, сейчас, вы правы, — улыбаясь сквозь слёзы, Эйприл отпустила его и позволила снова усадить себя на диван. — Конечно. Ведь она тоже — в вашем личном пространстве! Но… Я не понимаю… Это… розыгрыш? Зачем? Для кого?
— Не могу вам ничего сказать, Эйприл. Ради вашего же блага. Надеюсь, вы сумеете сохранить настоящее положение дел в секрете. И, — послушайте, я вас действительно не узнаю. В прошлую нашу встречу вы показались мне куда более рассудительной и спокойной. Что с вами?
— Я ужасно поглупела, Джейк, — грустно сказала Эйприл. — Это так заметно, да? Во-первых, я страшно испугалась за Рэйчел, а во-вторых, беременность…
— Что?!
— Не волнуйтесь так, Оливеру я пока не сказала, да и срок совсем маленький… Я хорошо её переношу и прекрасно себя чувствую!
— Просто не могу в это поверить, — прошипел Гурьев. — Эйприл, когда ваш муж захочет меня четвертовать, мне будет дьявольски трудно найти хоть один по-настоящему серьёзный аргумент против!
— Перестаньте, Джейк. Это сейчас не имеет никакого значения. Как же могло с Рэйчел такое произойти? Ведь вы же, насколько я знаю, постоянно были с ней… А это не из-за вас ли Рэйчел угодила в беду? — подозрительно насупилась молодая женщина.
— Нет. Возможно, я несколько ускорил события своим появлением, но это, как и в вашем случае, оказалось к лучшему.
— А почему дворецкий обращается к вам, как к герцогу?
— Старая перечница непоколебимо убеждён, что лишь герцог или особа королевской крови имеют право прикасаться к его бедной дорогой маленькой девочке. И если обстоятельства складываются как-то по-иному — его это положительно не интересует. Не беспокойтесь, когда вы окажетесь в его личном пространстве — думаю, это случится совсем скоро — он перестанет надуваться от спеси, поскольку проделывает это только перед посторонними. При домашних он скромно именует меня всего-навсего «сэр», или, когда его окончательно развозит от умиления, — «мастер Джейк».
— Поразительно, — вздохнула Эйприл. — Как вам удаётся, столько зная о людях и так хорошо разбираясь в них, продолжать относиться к ним с такой снисходительностью и добродушием? По-моему, вы просто исключительно добрый человек, Джейк, правда, всё время зачем-то пытаетесь это скрыть. Я поняла это ещё тогда, когда вы нас выручали. Хотя я и совершенно не представляю, как увязать это с тем, что вы вытворили с Карлуччо!
— Это очень легко, Эйприл, — терпеливо проговорил Гурьев. — Добро должно уметь защищаться: воздаяние — не когда-нибудь, а здесь и сейчас. И если вы хотели, чтобы я окончательно взбесился от вашей лести, можете считать, что блестяще добились своего.
— Вы совершенно напрасно сердитесь. То есть вы на самом деле не сердитесь, а… — Эйприл немного растерялась, запутавшись в психологических нюансах, но быстро нашлась: — Так что же у вас тут происходит? Насколько я понимаю, опасность, о которой вы говорили, всё ещё существует?
— Да, — немного поколебавшись, подтвердил Гурьев.
— И вам известно, откуда она происходит и почему?
— Нет, не особенно.
— Прекрасно. Значит, я останусь и не отойду от Рэйчел ни на шаг, — не очень последовательно, но зато очень твёрдо заявила гостья. — Если мы умрём, то вместе. Но вы же не позволите этому случиться, Джейк, правда?
— Ни в коем случае, — стараясь выглядеть серьёзным, заверил её Гурьев.
— Я в этом совершенно убеждена, — кивнула Эйприл. — Нет, как хотите, а это всё-таки замечательно, что я приехала. Я смогу помочь Рэйчел немного прийти в себя, потому что постоянно находиться под вашим влиянием — это наверняка страшно искажает картину действительности, начинаешь всё воспринимать в невообразимо легкомысленном свете… И с вами я смогу, наконец, обсудить некоторые мысли, которые не дают мне покоя с того самого момента, как вы огорошили меня своей атакой…
— Да, Эйприл, — покачал головой Гурьев. — Если вы и поглупели, то всё же как-то очень избирательно.
— Это всегда так происходит, Джейк, — покровительственно улыбнулась миссис Рассел.
— Я знаю. Так уж устроен мозг у многих женщин — они думают медленнее мужчин, но зато обо всём сразу.
— Надо же, — Эйприл изумлённо вскинула брови. — Никогда не размышляла над этим… А ведь действительно так!
— Можете начинать делиться своими соображениями прямо сейчас. Мне тоже, скорее всего, потребуется время, чтобы их переварить.
— Хотите сказать, поглупела не только я? — оливково-зелёные глаза Эйприл заискрились от смеха. — Конечно. Я уже обсуждала это кое с кем из новой администрации. Вам наверняка будет интересно узнать, что меня выбрали в Исполнительный комитет ДАР. [61] Думаю, теперь я смогу вам по-настоящему отплатить!
— Если в самом деле хотите помочь, пришлите мне, как только вернётесь домой, с десяток этих новомодных машин для стирки белья и одежды. Это будет поистине бесценная помощь.