Когда я подошла к колодцу, то чуть не вскрикнула от удивления: лицо Стеши, освобожденное от белой маски с черными бровями, совершенно преобразилось.
Стеша оказалась весьма миловидной барышней, хоть и несколько бледной. Еще бы — панцирь побелки защищал ее от загара! По бледной коже были рассыпаны искорки веснушек, которые Стешу только красили. Светлые брови и ресницы делали ее похожей на Снегурочку. Она и была Снегурочкой все это время: жила в сыром, неотапливаемом доме, а сердце ее было сковано кусочком льда. Но уже сейчас было видно, что Снегурочка начала оттаивать. Надеюсь, богатырю хватит заботы и любви, чтобы отогреть ее окончательно. И все у этих двоих сложится самым лучшим образом. Илья и так мечтал обзавестись семейством, а Стеше новая любовь, надеюсь, поможет вернуться к прежней, доброй магии.
Влюбленные ворковали, совершенно не замечая меня, и я, смутившись тем, что подслушиваю сокровенное, отступила назад.
— Ну что, пошли? — повела плечом Стеша, показывая на стоящие на земле ведра.
— Пошли, — не отрывая от нее глаз, молвил богатырь и легко подхватил два полных ведра.
Я с некоторой тревогой посмотрела им вслед — вода-то в ведрах была уже с примесью люблянки. Надеюсь, к отшельнице Стеше нечасто заглядывают соседки, и ни одна из них не попадется на глаза Илье, опорожнившему очередной ковш колодезной воды раньше, чем сама Стеша.
Кто-то громко задышал у меня над ухом, и я, вздрогнув, обернулась. Позади меня нетерпеливо пританцовывал Сидор.
— Я готов! — сообщил он, дернув козлиной бородкой.
— К чему? — Я смерила его неприязненным взглядом.
— Как к чему? — поразился он. — Ты же обещала рассказать все тайны Бабы-яги! Я жду.
— Я-то обещала, да только ты сбежал. — Я отмахнулась от сплетника и огляделась в поисках кота.
Мимо процокал Конек Горбунок, дожевывая последнюю ромашку. Влюбленный хозяин о нем позабыл, но верный конек двинулся следом.
— А как же рассказ о детстве в доме Бабы-яги? О бросившем папочке? — в отчаянии проскулил Сидор.
— Поздно, — отрезала я. — Поезд ушел.
Про поезд Сидор не понял, но общий смысл отказа уловил и крякнул с досады. После чего бросил взгляд на уходящих Илью и Стешу, махнул на меня рукой и козликом поскакал вслед за влюбленными. Однако приблизиться к ним не смел, памятуя о пудовых кулачищах Ильи, которых ему уже довелось отведать, и потому старался не выдать своего присутствия и то и дело прижимался к кустам и заборам.
Варфоломея я обнаружила лежащим на завалинке. При виде меня он торопливо вскочил и что-то отбросил лапой в сторону. Но я успела разглядеть изрядно пожеванный мышиный хвостик.
— Хищник-мышеед, — покачала головой я. — Когда успел?
— А что? — нахохлился кот. — Я весь день не ел. Хоть бы кто сливочек предложил!
— Молчал бы уже! — осадила его я. — Мало того, что я за весь день только парой яблок перекусила, так еще и пить хочу страшно. А единственный на всю деревню колодец заражен люблянкой!
— Тогда пойдем молочка прикупим! — нетерпеливо запрыгал кот.
— Хорошо бы и место для ночлега подыскать, — заметила я, глядя на повисшую над деревней лунную дольку.
— Гляди, что я нашел. — Варфоломей, довольно постукивая хвостом, подвинул ко мне серебряную монетку. — У сороки отобрал, пока вы тут водой поливались, — похвалился он.
— У сороки отобрал, пока вы тут водой поливались, — похвалился он. — Раз уж ты все дорогущие зелья Любавы профукала ни за копейку, будет чем и за ночлег, и за молочко хозяев отблагодарить.
— У сороки, говоришь? — с подозрением прищурилась я.
— Ладно-ладно, — смутился он. — У Сидора из кармана выпала, пока он в кустах ромашки ползал. Что ж, пропадать добру?
— Ну хорошо, — кивнула я. — Будем считать эту монетку моральной компенсацией за испорченную репутацию Бабы-яги.
— Переведи, — взмолился кот, прижав лапку к груди.
Выслушав мое объяснение, Варфоломей фыркнул и гневно запустил когти в скамью:
— За такое безобразие он и ларцом с золотом не расплатится! Кстати, — он пристально уставился на меня, — ты что, тоже люблянки хлебнула? Что ты Илье наобещала-то с три короба?
— Когда? — удивилась я.
— А тогда, когда Стеша воду хлебала — Илья тебя спрашивал, а ты кивала.
— Так я же не слышала, что он говорит, — замялась я. — И что я ему наобещала?
— Чего только не наобещала! — насмешливо фыркнул кот. — И что замуж за него пойдешь до окончания лунного месяца, и что пироги ему станешь каждый день печь с капустой, с мясом, и что суп с куриными потрошками будешь готовить.
— Да я даже готовить его не умею! — поразилась я.
— Пришлось бы научиться, — усмехнулся кот, спрыгивая на землю. — А молодец ты, — похвалил он. — Здорово от Ильи избавилась, подсунув ему воды из колодца!
Я не стала разочаровывать его и признаваться, что это было случайностью.
— Спасибо, кстати, что отвлек его, когда он мне пузырек с зельем сунул, — поблагодарила я.
— Пустяки! — великодушно тряхнул ушами кот и, прищурившись, спросил: — А в колодец люблянку ты от большого ума вылила или от недомыслия?
— А ты как думаешь? — смущенно ответила я.
— Я думаю, что теперь в Замышляевке начнется веселая жизнь, — ухмыльнулся он. — До тех пор, пока колодец полностью не обновится.