Кот перебежал к другому сундуку.
— Здесь погляди.
Внутри в беспорядке лежали рубахи, штаны и мужская одежда. Похоже, это тут Ив подбирал себе одежду утром. Кот подтвердил мои догадки.
— Это сменная одежда для гостей. Посмотри, на дне должно быть что-то женское.
На дне сундука я раскопала приятную на ощупь белую сорочку и прикинула себе по росту. В самый раз, всего-то чуть повыше щиколоток. Нашелся и верхний сарафан — из красной плотной ткани с незатейливой вышивкой по краю подола. Вся одежда была на тоненькую и невысокую фигуру — в самый раз для меня.
Варфоломей тактично удалился на крыльцо, предоставив мне возможность переодеться. Я без труда влезла в сорочку, а вот с сарафаном пришлось попотеть. Шили его явно на плоскую персону, без учета верхних «девяноста». И если вторые «девяносто» вполне вольготно чувствовали себя в расширяющейся книзу юбке, то первым явно не хватало места. Изрядно провозившись, я изловчилась натянуть сарафан, но дышать уже в нем не могла. Оглянувшись по сторонам, пока никто не видит, схватила ножик и сделала надрезы по бокам под рукавами. Так-то лучше! За неимением зеркала, оглядела себя в обновке снизу вверх. Не прет-а-порте, конечно, но для сельской местности сойдет! Будь моя воля, я бы еще и подол укоротила до мини. Но, боюсь, местные меня не поймут, а Варфоломей выцарапает глаза за порчу имущества. Интересно, на кого ж это шили-то?
Вернулся с крыльца кот, скользнул по мне оценивающим взглядом, хмыкнул:
— Вот и сгодилась твоя худоба. Вполне сойдешь за бедную сиротку.
— Почему это за бедную? — возмутилась я. — По-моему, очень даже ничего.
Кот многозначительно промолчал.
— Погоди, — заподозрила я, — уж не хочешь ли ты сказать, что это Яга шила для девочек-подростков? Тех самых гонимых падчериц, вроде Хаврошечки и Настеньки, которых отводили в лес и бросали на погибель?
Это объясняет и отсутствие объема в груди, и маленький размер одежды.
— Премудрость твоя не знает краев. — Кот насмешливо склонил голову, подтверждая мою гипотезу.
— Кот насмешливо склонил голову, подтверждая мою гипотезу. — Только девочек голодом морили, а ты сама себя до такой хворобы довела.
— И ничего это не хвороба! — горячо запротестовала я. — В моем мире все такие. А кто потолще, те сутками с тренажеров не слезают и годами на диетах сидят, лишь бы сбросить лишний вес.
— Страшный мир, — совершенно искренне посочувствовал кот. — В бабьем-то теле — самая краса! А в тебе одни кожа да кости.
— Варфоломей! — возмутилась я.
— Впрочем, для бедной сиротки в самую пору, — смилостивился он и с неодобрением уставился на мои босоножки. — Лапти по размеру подбери в сундуке.
Я послушно выудила со дна пару поменьше.
— Что, и лапти Яга плела? — с уважением спросила я, примеряя русские народные тапки. С размером с первого раза не угадала, но на третий удалось выбрать более-менее подходящую пару.
— А как же, — с теплотой отозвался кот. — Баба-яга на все руки мастер была. — Ленточку еще возьми, — посоветовал он, кивнув на сундук. — Косу заплети, как честная девица.
Я выудила из тряпья алую ленточку в тон сарафану и продолжила перерывать шмотье.
— Ты чего копаешься? — окликнул Варфоломей.
— Вторую ищу. Я две заплету, мне так больше идет.
Кот неодобрительно зашипел.
— Две косы только замужние плетут, а девицам одна коса полагается.
— Спасибо за консультацию, — вздохнула я, закрывая крышку сундука. — Что ж, придется уважать ваши традиции.
Кот подсказал, как правильно заплести косу, как завязать ленточку, после чего обошел вокруг меня с видом инспектора, принимающего техосмотр.
— Порядок, — вынес он вердикт. — Подол, правда, коротковат, но для сиротки сойдет. Подумают, что мачеха тебе нового платья жалеет. Вот и ходишь в том, из которого уже выросла. Опять же голодом тебя морит…
— Варфоломей!!!
— А что я? — искренне поразился кот. — Сама себя до измождения довела.
— Ты мне лучше скажи, разве мне выгодно бедной сироткой притворяться? — спросила я.
Признаться, я рассчитывала посетить чародеек под видом купеческой дочки и расположить к себе солидным статусом и звонкой монетой. Слова кота разрушили мои надежды, и я сомневалась, что сиротке удастся втереться в доверие к местным ворожейкам и выпытать их секреты.
— Еще как! — убежденно кивнул Варфоломей. — Забава — сама сирота, от злой мачехи натерпелась, так что тебя примет со всей душой. Да и другие завсегда примут, накормят. А за сытным обедом и разговор по душам сложится.
— Ладно, — успокоилась я. Тем более что быть бедной сироткой мне уже не привыкать. Леший свидетель! — Лаптей-то мне хватит? — с опаской спросила я, вспомнив, что Мне предстоит пеший тур через Лукоморье, о масштабах которого я не имела ни малейшего представления. — Или пару-тройку пар на смену брать?
Кот насмешливо встопорщил усы.
— Железную клюку и каменную просвиру не забудь.
— Это зачем? — с испугом выдавила я.
— Клюку — стереть, просвиру — изглодать, — все тем же тоном просветил Варфоломей.
— Клюку — стереть, просвиру — изглодать, — все тем же тоном просветил Варфоломей.
— Может, ты мне скатерку дашь? — взмолилась я.
Ломать зубы о какую-то просвиру в мои планы не входило. Это, может, местные Василисы да Марьи, отправляясь за пропавшим суженым, зубов не жалеют, а мне своих жалко. Выращивать зубы магией я пока не научилась, а московские стоматологи за свою зубоврачебную магию сдерут будь здоров!