— Ни один на всем белом свете! — подтвердила торговка.
— А Агриппина?
— Только она и может. Царь за это ей каждый день кошель с золотом выдает. С тех пор, как Василису Кощей похитил, он все боялся, что злодей опять явится и других дочек умыкнет. А потом Агриппина чары против других колдунов на терем навела — и царь-батюшка спит спокойно.
— Почем пряники? — гаркнул рядом бородатый мужик.
— Три копейки! — Торговка моментально переключила свое внимание на покупателя и принялась нахваливать сладости.
А я юркнула в толпу — все, что мне было нужно, я уже услышала.
Широкая дорога, ведущая к царскому терему, была свободна. Вскоре мы уже подходили к ограде, такой же по высоте, как та, что обносила город, и еще более охраняемой. Стражников, курсировавших поверху между смотровыми башнями, было в два раза больше, и нечего было даже думать о том, чтобы проникнуть в терем незамеченными. Из-за забора выглядывали золоченые крыши, с подворья доносился дикий гвалт — терем готовился к свадьбе.
Стоять столбом у царских ворот было бы подозрительно, и мы с котом двинулись вдоль ограды.
— Рот разинь, — посоветовал кот. — Да пошире. Пусть думают, что очередные ротозеи пришли поглазеть на царский терем.
Тщательный осмотр забора утешительных результатов не принес: нигде не было ни зазора, ни шатающегося или гнилого бревнышка. Царский терем был настоящей крепостью, и я уже приуныла, думая, что так просто эту крепость не взять.
Вдруг впереди что-то хрустнуло, мелькнуло, и из куста, росшего у забора, вылезла девочка в красном сарафане и белом платочке, из-под которого торчала тощая светлая косица.
— Агаша! — вырвалось у меня.
Девочка испуганно обернулась и попятилась:
— Ты кто? Я тебя не знаю!
— Зато я знаю.
Не бойся, я только хочу поговорить.
— Знаю я эти разговоры! Их потом бабкиными примочками залечивать приходится. А все потому, что некоторым правда глаза колет! — звонко выкрикнула девочка и припустила вдоль забора.
— Стой, подожди! Я тебе только добра желаю!
— Не надо мне чужого добра! — крикнула Агаша через плечо, резво перепрыгивая через камушек, лежащий на дороге.
Я уже начала выдыхаться, а девочка как ни в чем не бывало бежала вприпрыжку. Эх, сейчас бы обездвиживающее заклинание ей в спину или заговор подножки под ногу! Нелегко без чудес на свете жить. Я уже было отчаялась ее догнать, как вдруг увидела далеко впереди камень, перегораживающий дорожку. Ничего, и без чудес обойдемся!
— Агаша! — крикнула я. — У меня всего лишь известие от Забавы.
— От Забавы? — Девочка, продолжая бежать, повернула голову.
— Да, она просила тебе передать, что…
Бац! Со всего маху налетев на камень, Агаша споткнулась, запуталась в сарафане и рухнула лицом в пыль. Раздался звон стекла, и по земле рассыпались осколки. Следом послышался рев Агаши. Пока девочка ползала по земле, пытаясь собрать осколки, я смогла ее догнать.
— Ы-ы-ы! — рыдала Агаша. — Чудо-блюдце раз-би-и-и-ила!
— Да ладно тебе, — утешала я, — другое найдешь.
— У тебя есть другое? — прекратив рев, Агаша с надеждой уставилась на меня.
— Нет, но…
— Ы-ы-ы! — Девочка размазывала рукавом слезы и пыль. — Вечером заба-а-а-ва, как же я теперь к ней по-спе-е-е-ю?
— А у тебя есть срочные новости? — вцепилась в нее я.
— Еще каки-и-и-е! Только что из царского те-е-рема!
— Расскажи!
— Ы-ы-ы!
— Агаша! — Я тряхнула девочку за плечо. — Если ты мне расскажешь новости, я смогу передать их Забаве по волшебному блюдечку через одну знакомую волшебницу.
— Веди меня к ней! — Агаша вскочила на ноги и решительно отряхнула сарафан.
— Не могу. Если я приду к ней не одна, она рассердится и меня не пустит, — плела на ходу я. — Но если ты мне все расскажешь, я попрошу ее связаться с блюдцем Забавы и передам новости.
— Я их, — всхлипнула Агаша, — с риском для жизни добывала. А ты… мои заслуги себе присвоить хочешь!
— Ну как хочешь, — я сделала вид, что ухожу. — Я же помочь хотела.
Агаша угрюмо высморкалась в рукав.
— Что Забава-то хотела?
— А? — Я удивленно обернулась.
— Ты же говорила, что Забава что-то просила мне передать? — Девочка с подозрением уставилась на меня и попятилась.
— Ах, это! — Я махнула рукой и отвернулась. — Уже неважно. Забава просила передать, что, если ты разобьешь еще одно волшебное блюдце, она больше не станет иметь с тобой дела.
— Ы-ы-ы-ы! — раздалось за спиной. — Я же ей все лето верой и правдой…
— Но знаешь. — Я повернулась к ней: — Я могу сказать, что блюдце разбила я.
— Я повернулась к ней: — Я могу сказать, что блюдце разбила я. Попросила у тебя его посмотреть и случайно выронила. А ты ни при чем, и весь спрос с меня.
— Правда? — Агаша с надеждой уставилась на меня, и мне стало стыдно перед девочкой за свой обман.
— Правда, — отводя глаза, подтвердила я.
— А ты что же, родственница ей, раз не боишься? — В голосе Агаши прорезался профессиональный интерес.
— Что-то вроде того, — уклончиво ответила я. — Так что, я пошла?
— Погоди! — вскрикнула девочка, хватая меня за подол. — Так уж и быть, расскажу тебе всю правду из царского терема. — И замолчала.
— Ну не томи! — поторопила я.
Агаша вздохнула, глядя на осколки волшебного блюдца и сожалея об упущенных минутах славы в вечернем эфире, и с неохотой раскрыла рот.