— Эх ты, особый гонец! — с досадой крякнул кто-то из публики. — Хоть бы расспросил, кто таков, откуда?
— Да, поди, он в кустах в то время сидел и трясся от страху, — ехидно заметила какая-то баба.
— Неправда! — оскорбленно взвился Колобок.
— Неправда! — оскорбленно взвился Колобок. — Я не успел на дорогу выкатиться, как царевич мимо промчался, даже меня не заметил.
— Точно, в кустах отсиживался! — загоготал какой-то детина.
— А пока я до ворот докатился, они перед самым моим носом захлопнулись, — не поддаваясь на провокации, продолжил Колобок и, сияя торжеством, добавил: — Но я успел разглядеть его, Кощея!
Публика так и ахнула.
— Неужто? Да каков же он?
— Да говори уж, балабол, не томи, — прикрикнула на Колобка Забава.
— Кощей царевича во дворе встретил, — доложил Колобок. — Царевич только за ворота въехал, а Кощей уже коршуном ему навстречу спешит, загубить торопится. Сам из себя старый, иссохшийся, худой, длинный да нескладный. Борода до пояса, на голове — ни волоса. Зато на лбу обруч медный, что царская корона.
— Ишь ты, чего удумал! — протянул кто-то из сельчан.
— На лицо страшный-престрашный, — продолжил Колобок. — Очи огнем злобным горят, под глазами чернота, вместо щек — впадины. Как будто и не человек он вовсе, а мертвец ходячий.
— Царевича жалко, — тоненько всхлипнула какая-то впечатлительная девица с алой лентой в косе. — Жив ли?
— Два дня уж прошло, — шумно вздохнул Колобок, — а ворота больше не открывались. Царевич так и не возвратился. Но я продолжаю нести свой еженощный и ежедневный дозор, и, как только появятся какие-то вести, вы узнаете их первыми!
Специальный агент Колобок с репортажем из замка Кощея исчез с тарелочки.
— Ну что, люди добрые, — громко окликнула хозяйка, — хороша ли сегодня забава?
— Ох хороша, хороша! — одобрительно загалдели собравшиеся.
— Только мало! — выкрикнул какой-то ненасытный зевака.
— Русалок давай! — потребовал какой-то парень, чем вызвал недовольный рев почтенных матерей семейства.
— Ишь охальник, чего удумал, на девок голых пялиться! — заохали кумушки. А их мужья, заметно оживившиеся при окрике паренька, вынуждены были прятать улыбки в кудлатые бороды и степенно кивать головой, внешне соглашаясь с позицией жен.
— Что ж, — прищурилась Забава, — покажу вам тогда напоследок то, чего вы никогда в своей жизни не видывали.
Она щелкнула пальцами, и в блюдце вспыхнуло закатное солнце. Да так ярко, что многие с криком зажмурились, а когда отняли руки от глаз, то увидели верхушки деревьев, крыши домов, синие ленты рек — Лукоморье с высоты птичьего полета. Мне такой вид был не в диковинку. При мысли о недавней жесткой посадке, которую устроила нам строптивая ступа, я машинально потерла бок. А вот селяне восхищенно заохали и так и подались вперед, расталкивая друг друга локтями.
— Гляди-ка, это, никак, наше село!
— А вон Егоров дом!
— А вон наша изба!
— Маманя, гляди, наша Буренка!
— Бабоньки, красота-то какая!
— И почему люди не летают, как птицы?
Изображение переместилось в сторону, побежали на экране поля, луга и деревни.
— Вот Неелово, — зашептались зрители, узнавая знакомые места.
— Вот Неелово, — зашептались зрители, узнавая знакомые места. — А вон Костогрызово.
— А вон, кажись, Хвалево, у меня батя оттуда родом.
— Глядите, Удальцово! У нас там сват живет.
— Брешешь! Оно в другой стороне. Это ж Лиходеево!
— А вон Муходоево!
Изображение моргнуло, и местность изменилась. Лес рассекала широкая дорога, по которой двигались люди, а в стороне возвышался большой деревянный город, обнесенный высокой стеной.
— Златоград! — восхищенно выдохнули селяне. — Красота-то какая!
На блюдце сверкнули позолоченные башенки теремов, и я взволнованно подалась вперед. Что же там случилось в царском тереме, о чем не успела рассказать Агаша? И с чем придется столкнуться Иву, когда завтра он прибудет в город?
Вдруг по земле забегали люди, на крепостную стену высыпали лучники, устремив в небо пики стрел. Изображение сделало лихой вираж, ушло в сторону от города и набрало скорость: леса, реки, озера, поля, деревни слились в один поток. Кто-то вскрикнул, у кого-то закружилась голова, люди встревоженно зароптали.
— Что же это такое?
— А теперь поглядите, чьими глазами вы смотрели на наше царство, — довольно ухмыльнулась Забава и сделала пасс рукой.
Изображение покачнулось, словно невидимая камера ушла в сторону, и блюдце отобразило трехглавого Змея Горыныча, кружащего над лесом и пышущего огнем.
Селяне потрясенно охнули.
— Жив, жив, Горилка! — охнула какая-то баба.
— А чего ему станется? — ответил ей мужской бас.
— Так Илья-богатырь еще по весне хвастался, что головы-то ему отрубил!
— Как отрубил, так и выросли, — хохотнул другой мужик. — Илья соврет, недорого возьмет.
Забава щелкнула пальцами и словно включила звук. Во дворик ворвался свист ветра, рассекаемого мощными кожистыми крыльями, и взволнованный гомон голосов:
— Р-разбойники! — грозно орал первый. — Сразу стрелять! Спалю!
— И ведь мы чего? — оскорбленно вторил ему второй тихий голос. — Мы ничего, просто мимо пролетали.
— Я лечу, словно легкое белое перышко, на двух крылышках у земли, — отвлеченно цитировал третий, звонкий голос.