— Как давно? Дня три как. Для леса это уже срок. — Леший призадумался. — Найдем тебе гриб. Идем.
— Да не стоит волноваться, вон там я вчера видела грибную поляну. До нее рукой подать.
Леший как-то странно посмотрел на меня и с нажимом сказал:
— Идем со мной. Тебе же нужен самый большой гриб, так? А там одна мелочь.
Ничего себе мелочь! Там один гриб был размером с банку пепси! Но я не стала возражать лесному хозяину, решившему проявить гостеприимство, и последовала за ним, гадая, каких же размеров окажется гриб, который он мне пообещал. Надеюсь, он уместится в корзинку! Хотя воображение уже рисовало мне мухомор размером с навес-грибок в детской песочнице.
Леший шел быстро, я едва поспевала за ним, но вид лесного хозяина не давал мне покоя.
Леший шел быстро, я едва поспевала за ним, но вид лесного хозяина не давал мне покоя. В походке Лешего не ощущалось молодецкой удали, она была нетвердой и нервозной. Он двигался, как старик, который не желает признаваться в собственной дряхлости и пытается своим поведением доказать, что он еще молод и полон сил. Но нельзя не заметить, что каждый шаг ему дается с трудом и, выдав марафон на глазах у всех, потом, оставшись один, он будет долго стонать и мучиться от боли в спине и ногах.
— Леший, — осмелилась спросить я, — что происходит? В лесу так тихо. Нет птиц и зверей. И деревья… они кажутся злыми.
Леший потрясенно замер, повернулся, неожиданно резко возразил:
— Лес не может быть злым!
— Но лес может быть… больным? — тихо спросила я.
Леший отвернулся и сердито отрубил:
— С лесом все в порядке. А в сосновом бору всегда тихо, зверье любит селиться ближе к реке.
Ощущение неурядиц, постигших лес, меня не покинуло. Но в компании Лешего стало спокойнее, и тишина уже не пугала своим тревожным звоном. Возможно, я все преувеличиваю? Отсутствие дождя и засуха для леса то же, что для человека похмелье. Вот Леший и выглядит, как после большого бодуна, а лес напряженно ждет благодатного ливня каждым листиком, каждой сосновой иголкой. Вчера влажности в почве было еще достаточно, вот иголки и казались мягкими. А сегодня лес выпил остатки влаги, иголки высохли и больно царапнули.
Леший внезапно затормозил, и я натолкнулась на него, почувствовала, как стрелой напряглась его спина. Сердце сковал страх: какое бы чудовище ни перегородило тропу Лешему, я не хочу его видеть! Но чудовище не выдало своего присутствия ни единым звуком, и я осмелилась выглянуть из-за плеча Лешего. Ни души. Ни экзотического циклопа-великана высотой с небоскреб, ни местного Змея Горыныча. Путь был совершенно свободен. Я с тревогой перевела взгляд на Лешего, который замер на месте и застывшим взором смотрел чуть влево, на корявый высохший дуб. Дуб напоминал сгорбленного болезненного старика, стоящего на паперти и с мольбой тянущего руки к равнодушным прохожим. Словно услышав мои мысли, дерево содрогнулось, застонало, заскрежетало, и этот безнадежный скрежет лавиной мурашек прокатился по коже.
— Леший. — Я потрясла провожатого за плечо. — Что с тобой?
Хранитель леса повернулся ко мне, и от его взгляда я дрогнула. В этих потухших глазах не осталось ничего от той хрустальной ясности ручьев и яркой зелени листвы, которыми я любовалась еще вчера. Эти глаза принадлежали безнадежно больному старику, доживающему свои последние дни, мечущемуся в цепких когтях боли и чувствующему жадное дыхание смерти, затаившейся поблизости. С содроганием я поняла, что Леший смотрит на меня глазами старого дуба и всей своей душой переживает его боль.
— Нет-нет, — я в панике затормошила его, — очнись, слышишь!
Никакой реакции. Рука сама метнулась к щеке Лешего. Показалось, не кожи коснулась — впечаталась в шершавую кору до заноз, не звоном отдалась — глухим ударом по дереву. Но пощечина помогла. Взгляд Лешего прояснился, он дрогнул всем телом и сбросил с себя наваждение. Стушевавшись, отвернулся от дуба и быстро зашагал вперед, бросив мне:
— Идем!
— Леший, — отважилась спросить я. — Что это было?
Он даже не обернулся, притворно-равнодушным тоном пояснил.
— В лесу каждый день что-то рождается, что-то умирает. Такова природа.
Вскоре мы вышли на приветливую солнечную полянку, по бокам которой, между корнями деревьев, протянулся целый грибной поселок.
Такова природа.
Вскоре мы вышли на приветливую солнечную полянку, по бокам которой, между корнями деревьев, протянулся целый грибной поселок. Среди белых, красных и рыжих шляпок особо выделялся гриб-богатырь, с превосходством поглядывающий на своих менее рослых собратьев, которые жались к нему со всех сторон, словно в поисках защиты. Я не сдержала восхищения.
— Вот это гриб!
— Он твой, — отозвался Леший.
— Не жалко? — Я неуверенно взглянула на хозяина леса, не осмеливаясь сорвать грибного великана.
— Лес любит делать подарки, — улыбнулся тот. — От него не убудет.
Он наклонился и ловким движением словно подсек гриб невидимым ножом, а потом протянул его мне. Я с почтительностью взяла гриб в руки и с любопытством оглядела идеально ровный срез. Похоже, у Лешего ногти острее кинжалов.
— Что еще тебе нужно? Желуди, корни дуба? Отберем для тебя самые лучшие. — И Леший с энтузиазмом зашагал к едва заметной тропинке, а я, уложив гриб в корзину, поспешила следом.