— Ну, чего еще можно ожидать от качка?!?
Естественно, Сережа не стал объяснять, что качок он лишь с виду, а душа у него — интеллектуальная. Он посмотрел на продавщицу так, что она немедленно обратилась к нему со всей возможной вежливостью.
— Вас что-то заинтересовало?
— Да, — сказал Сережа. — Вот это.
И указал на блины.
— А-а, это… — по голосу продавщицы он понял, что товар какой-то малопочтенный.
— Это — что? — спросил Сережа.
— Прибамбасы, — лаконично ответствовала продавщица.
Среди посетителей тренажерного зала водились и такие, что злоупотребляли прибамбасами. Сережа привык, что так называют браслеты с заклепками, перстни с бычьими черепами и прочие безобразия. Но отшлифованные каменные блины?
— Из чего они? — поинтересовался Сережа.
— Аметист.
А-ме-тист!…
Сережа уставился на крайний слева блин. Да, что-то похожее выложил на стол Наследник, пытаясь воссоздать схему шкатулки. Аметист уже и тогда прозвучал тревожно… Чем-то Сереже понравился камень, то ли ритмом разводов, то ли прорисовкой белых линий, прямо-таки манил и чаровал. А-ме-тист… Он не мог называться иначе. Слово было твердое, мужественное. Имя сочеталось с камнем. А все вместе сочеталось с какой-то прорехой в Сережином подсознании и заполнило ее идеально.
На квадратике бумаги величиной с ноготь была написана цена — и она Сережу вполне устроила.
— Дайте мне вот этот, пожалуйста, — попросил он, доставая кошелек. — И объясните, зачем тут дырка.
— Это же прибамбас. Его носят на кожаном шнурке, — и продавщица, достав такой шнурок, сложила его вдвое, пропустила в отверстие блина петлю и продела в нее концы шнурка, а затем завязала их узлом. Тут Сережа понял, что аметистовый блин полагается носить на шее. Знать бы еще, кому…
Но больше вопросов он не задавал. По совместному с Майкой опыту он знал, что кришнаиты — неутомимые проповедники, и если их невольно спровоцировать на проповедь — двумя часами не обойдешься. Ведь и так было ясно — кришнаитская лавочка торгует этими дырявыми блинами не ради просветления духа, а потому, что они вдруг стали пользоваться спросом у молодежи. То есть — ради презренных рупий, или что у них там в Индии водится?…
Свою добычу Сережа, разумеется, не на шею нацепил, а сунул в карман джинсов. Причем в правый, где и без блина добра хватало. И сделал это левой рукой, так извернувшись локтем вперед, что едва не сшиб с ног двух кришнаиток в штатском.
Отродясь за ним таких выкрутас не водилось. Как человек, привыкший орудовать тяжеленным железом, Сережа был экономен в движениях.
Аметистовый блин лег на дно кармана — и покой снизошел на душу. Почему-то именно теперь возникло ощущение, будто там, в душе, — полный порядок, словно ее с хлоркой вымыли и тряпочкой вытерли, словно повыкидывали из нее все ненужное, словно раскрыли окна и впустили свет…
Вместе с прочим барахлом из души выветрилась и цель вылазки — бактерицидный пластырь. Сережа вспомнил о нем уже на пороге зала, развернулся и пошел в аптеку.
Стоя в очереди у кассы, он сунул руку в карман, нашарил аметист и сам себе усмехнулся. Дожил — примамбасы покупает! Но и мимо пройти он почему-то не мог.
Что же это за камень такой — аметист?
Сережа позвонил Лилиане — узнать, что на сей предмет говорит литература. Ведьма сказала, что зачитывать по телефону все сведения не собирается. А вот сегодня вечером за чашкой чая можно и разобраться, почему из двенадцати камней шкатулки Сережу привлек именно этот, хотя полагалось бы за него ухватиться Маркизу-Убоищу.
Почему — это Сережа узнал сразу же, чуть ли не с порога.
— Он же предохраняет от алкоголизма! — воскликнула Лилиана, очень удивленная тем, что таких вещей можно не знать.
Раскрытые книги уже лежали на столе возле чашек для чая, блюда с пирожными и заварочника. Ведьма взяла первую.
— Епископ носит аметистовый перстень как символ своего духовного брака с церковью, а поэтому перстень должен в известном смысле выражать самим своим видом идею чистоты и строгой жизни, — прочитала она. — Чистота! Он отсекает все, что мешает чистоте, понимаете?
— Что еще? — спросил Сережа.
Ведьма взяла другую книгу.
— Камень этот фокусирует пока неведомое нам космическое излучение. Он благоприятно воздействует на слабую и неустойчивую ауру человека, не дает развиваться пороку, оберегает от искушений и наркотиков.
— Еще?
— Обладает свойством навевать сладкие грезы и хорошие сны, поэтому носить аметист на работе не рекомендуется…
— Любопытно… — Сережа задумался.
— Строгий камушек, — заметила ведьма. — А что, нужно раскрыть именно аметист?
Сережа выложил на стол свое приобретение.
Лилиана зажала его в кулаке.
— Совсем холодный, — минуту спустя сказала она. — Неудивительно, что запрещает водку пьянствовать и беспорядки нарушать. И что интересно — не лечит, а только мешает вести вредный образ жизни. Туда — нельзя, это — не твое, то — не тронь… Лучше тебя знает, что тебе надо… Командирский камушек…
Сережа хотел было спросить, наизусть она цитирует какую-то книгу, или сама сочиняет, посмотрел в лицо ведьмы — и тут оказалось, что глаза ее закрыты.
— Но поди заставь алкоголика носить аметист! — продолжала вещать ведьма. — Кому нужен рядом камень, который только запрещает? Коньяка не пей, пирожных не ешь, ночного образа жизни не веди, безумным порывам воли не давай! Конечно, можно его послушаться — но потом-то выяснится, что ничего ты от его советов не приобрел, а время упустил…