Изумленная Майка рукой задернула портьеру — и бутылка скрылась вверху бесследно.
Тогда Майка подтащила к окошку стул и изучила устройство более внимательно.
Хитрый дед использовал пространство между двумя штангами, одна из которых держала портьеру, а другая — собранный мелкими складками ламбрекен из той же ткани.
— Сюда! — крикнула Майка. — Я удавленницу нашла!
Не успела она усомниться в выборе слова — может, правильнее было бы назвать бутылку висельницей? — как в спальню ворвался Сережа.
— Где?! — рявкнул он.
Майка онемела, потрясенная его яростью, и закатила глаза, всем видом показывая — вон там, за ламбрекеном!
Сережа испытал огромное желание стукнуть себя кулаком по лбу. Надо же — обшаривая спальню, он ползал на карачках, как будто тайник не может быть выше уровня человеческого роста.
Надо же — обшаривая спальню, он ползал на карачках, как будто тайник не может быть выше уровня человеческого роста. И все клеилось одно к одному — Данка оказала грабителям сопротивление, их было трое, она — одна, ее удавили, труп — вздернули повыше!…
Даже не подумав, зачем бы занятым кражей скотам тратить время на упрятывание трупа, да еще такое диковинное, Сережа оттолкнул Майку и рванул на себя портьеру.
И под влиянием марочного коньяка рванул во всю дурь.
Край толстой деревянной штанги сорвался со своего законного крюка, пролетел мимо Сережиного затылка и повис, покачиваясь. Портьера рухнула на отважного атлета более или менее удачно — накрыла его с головой и натянулась под тяжестью края штанги. Сережа окаменел, не понимая, что стряслось. И стоял, подобно задрапированному простыней памятнику накануне церемонии открытия, пока стенающий Наследник и помирающая со смеху Майка не приподняли штангу и не вывели его на свет Божий.
— А теперь полезай и зацепи ее, — распорядилась Майка. — Только не знаю, хватит ли одного стула. Гляди, какие тут высокие потолки.
Сережа задрал голову.
— Удавленница где? — нехорошим голосом спросил он.
— Да вон же болтается, — безмятежно отвечала Майка. — Ты чего?
— А выход? — еще не врубаясь, Сережа повернулся к Наследнику. — Выход наружу?
— Так это он и есть, — печально сказал Наследник. — Маечка все правильно нашла. Дернешь за шкур — оно и выходит наружу. Отпустишь — убирается вовнутрь.
Коньяк, принятый за упокой дедовой души, мешал Сереже осознать приключившуюся околесицу.
Ему был обещан большой тайник с выходом наружу.
Пространства между двумя штангами, повешенными с каким-то барским размахом, хватило бы, чтобы спрятать там и самого Сережу — боком он бы, пожалуй, протиснулся. Выход — если считать это выходом, был. И Данка могла воспользоваться тайником — в том случае, если ей, затаившейся с пневматическим пистолетом за кроватью, вдруг бы безумно захотелось хлебнуть коньяка… Все сходилось, черт возьми! А больше Наследник ведь ничего и не сказал.
Молча и с сердитым сопением Сережа навесил штангу.
Майка, понимая, что уж про это приключение Сереже лучше вообще никогда не напоминать, увела Наследника из спальни. А когда Сережа присоединился к ним, тот уже держал речи мистические.
— И если они посылали экспедиции в Тибет, если домогались каких-то тайн от далай-ламы, то им наверняка была известна авестийская традиция! — разглагольствовал он. — Все началось с зороастризма! Все началось с Первичного неба, которое расколол Ангро-Майнью! И с того, что изначальная модель проявленного мира строится заново… А потом осколки древнего знания передавали из поколения в поколение, искажая кто во что горазд! Но это было не только знание! Нет!
Сережа замер в дверном проеме. Его поразило лицо Майки. Так она не смотрела даже на него, красавца-атлета, в тот миг, когда вымогала из него предложение руки и сердца. Нежность струилась потоком и водопадом! Стройная шейка вытянулась! Губки приоткрылись, как бы жаждая поцелуя! И все это творилось ради пьяного Наследника!
— Вот, вот! — Не ображая внимания на шейку и губки, Наследник, покопавшись в толстой книге, ткнул длинным пальцем в середину страницы. — Сейчас зачитаю.
Сережа присел на табурет рядом с Майкой и приготовился слушать — в такой здоровенной книжище наверняка было что-то полезное.
Сережа присел на табурет рядом с Майкой и приготовился слушать — в такой здоровенной книжище наверняка было что-то полезное.
— Капитан повелел подать другой ларец, и, лишь только слуга его принес, сказал: «Вот диковинная забава, история коей такова. Как-то раз, странствуя по морям, я достиг острова Лангкави и попал в безветрие, так что паруса на корабле обвисли, пресная же вода была на исходе. Мы немало опечалились и хотели было послать лодку на остров за водой…»
Майка подтолкнула Сережу и сделала недоумевающую рожицу. Действительно — какое отношение к Данке мог иметь остров Лангкави?
Наследник меж тем вещал самозабвенно, наслаждаясь сказочными подробностями. Возможно, уже забыв начисто, ради чего он взял в руки книгу… Он едва не подпустил в голос слезы, когда отважного капитана, ослабевшего от жестокой жажды, сморил сон. И воспарил голосом в поднебесье, когда во сне явился некий почтенный старец, призывающий высадиться на острове, невзирая на гнусные погодные условия.