Машину они в целях экономии оставили не на стоянке, а в переулке и подошли к искомой многоэтажке. Перед ней был ухоженный газон с дорожками из плит и художественной бронзовой загогулиной в два человеческих роста, а к высоким дверям от улицы вела асфальтированная дорожка. В нее вливалась другая — от платной автостоянки за зданием.
— Вот этот проклятый дом, — Майка задрала голову, чтобы увидеть самый верхний этаж массивного чудища из стекла и бетона.
— Ничего домик, — одобрил Сережа. — С ценным содержимым.
— Ага…
Вход охраняли ребятишки в камуфле, причем рожи носили даже более каменные, чем у Сережиных качков. Собственно, в них даже не было особой нужды — дверь перекрывал штырь диковинной вертушки, который поворачивался, когда ребятишки давали отмашку кому-то, сидевшему в глубине вестибюля.
Понаблюдав, Сережа с Майкой выяснили вот что.
Во-первых, здесь действовала пропускная система, и пропуска были единого образца. Ребятишки в камуфле изучали их так дотошно, как это бывает в первые две недели после нововведения. Очевидно, администрация здания недавно расхлебывала кражу чего-то дорогостоящего.
Во-вторых, некоторые боссы предъявляли один пропуск — собственный, но проводили с собой гостей.
Сережа с Майкой притворялись, будто ведут деловой разговор, и Майка даже вынула из сумочка органайзер, как бы отыскивая в нем нужную информацию. Вдруг она замолчала — а на пикантном личике отразилась работа мысли.
— Ты чего? — забеспокоился Сережа. Когда у Майки сам собой приоткрывался рот, она собиралась родить безумную идею.
— Пятнадцать — семь — два… — выдержав паузу, прошептала Майка. — Стой… Семнадцать — восемь — два…
— Ты чего это? — не понял Сережа.
— Молчи… Статистика…
Вслед за буддизмом, реинкарнацией, кармической медициной и сердоликотерапией вполне естественно могла последовать статистика. Сережа замолчал. Майка развернула его так, чтобы из-за его широкого плеча наблюдать за входом.
— Так и знала. Семнадцать — девять — два… Двадцать — девять — два…
Майка отслеживала какие-то перемены у входа, но Сережа, хоть убей, не мог сообразить, к чему бы относились такие странные цифры.
— В общем так, — Майка приняла решение, как всегда, с необъяснимой стремительностью. — В разведку пойду я. А ты поедешь домой и будешь ждать моего звонка.
— Еще чего! — искренне возмутился Сережа. — Ты что, полагаешь, я тебя одну туда пущу?
— Почему же одну? — Майка улыбнулась так противно, что Сереже захотелось взять ее за шиворот и унести куда-нибудь подальше. — Вот сейчас пойду на автостоянку и кого-нибудь сниму…
— Через мой труп.
Всякий раз, когда на Майку накатывало амурное настроение, расхлебывать заваренную бывшей женой кашу приходилось Сереже. По старой, так сказать, дружбе. Как правило, хватало одного его молчаливого появления в броне стальных и объемистых мускулов. Но раза два не обошлось без кулаков.
— Ты ничего не понимаешь, — эту фразу Сережа за четыре года их знакомства слышал примерно два раза в неделю, а за период семейной жизни — и того чаще. Фраза, как и полуоткрытый рот, служила обычно предисловием к очередной безумной идее, понять которую, кроме Майки, могла разве что Данка и еще две-три столь же эмансипированные подружки.
— Естественно, куда уж нам, — благоразумно согласился Сережа.
— Я, это… произвела… нет, вычислила… Господи, ну неужели тебе трудно подсказать, что делают со статистикой?
— Ее набирают, — неуверенно подсказал Сережа.
— И по статистике сейчас в эти ворота вошло двадцать человек с пропусками.
Сережа привычно ужаснулся — уж не представляет ли Майка статистику в виде расстеленной перед входом ковровой дорожки? Ляпсусы с ней случались еще и не такие.
— Из них девять человек провели с собой женщин, и всего двое — мужчин. Понял?
— Допустим.
Понял?
— Допустим.
— Значит, у меня больше шансов попасть туда, чем у тебя.
— Не уверен, — уже сообразив, в чем дело, но из чистого упрямства заявил Сережа. Соглашаться с женщиной в том случае, когда она нечаянно оказалась права, — мучительный процесс для мужчины.
— Понимаешь ли, я могу подойти к первому встречному дядечке и попросить его провести меня, а ты?
Сережа представил обезумевшие глаза дядечки. И далее — как тот сдает Сережу ребятишкам в камуфле. Со всеми вытекающими последствиями.
Увы — есть ситуации, когда бицепсы полуметрового обхвата срабатывают хуже прелестной взволнованной мордочки и узких коленок, обтянутых сверкающими колготками…
Сережа и Майка направились к автостоянке, где и приглядели дядечку за пятьдесят, с лысиной и более чем солидной комплекции. Ему-то Майка и кинулась наперерез.
Что она говорила жалобным голоском, заглядывая снизу вверх в глаза, расслышать было невозможно. Очевидно, плела ту ахинею, которая вызывает в мужчинах жалость к женскому скудоумию и потому действует безотказно. Дядечка подставил округленную руку, Майка быстренько взяла его под локоток — и Сереже оставалось лишь проводить взглядом странную парочку, исчезающую в недрах вестибюля.
Поскольку поиск нужного кабинета мог затянуться надолго, Сережа не стал маячить возле крутого здания, а преспокойно двинулся в тренажерный зал.