— Могу добавить, — ласково предложил он.
— Ты кто такой? — поинтересовался Маркиз-Убоище. — Ты с Данкой, что ли, живешь? Так бы сразу и сказал, а то намеки, намеки…
Сережа ушам не поверил — человек, схлопотавший хук и прямой под ребра, нашел в себе силы процитировать бородатый анекдот!
И тут в атлетическую душу вкралось подозрение — а так ли уж были правы подружки, костеря Маркиза-Убоище на все лады?
— Нет, я с Данкой не живу, — честно признался Сережа. И хотел было сказать, что она безвестно пропала — но промолчал. Стремительная мысль, стартовав с исчезновения Данки, понеслась галопом по причинам и следствиям — и, заржав, остановилась перед фактом: Маркиз-Убоище был наводчиком грабителей!
Сережа, уже совсем было настроившись на миролюбивый лад снова схватил артиста за грудки и поставил на ноги.
— Ты! — сказал он злобно. — Из-за тебя вся эта каша заварилась! Кого ты привел к Наследнику?!?
— Не знаю! — отчетливо отвечал Маркиз-Убоище. — Говорил ведь — не знаю!
— Когда говорил?
— Не знаю!
— Кому говорил?
— Не знаю!
— Сейчас в левое ухо схлопочешь, — спокойно предупредил Сережа. — Для симметрии!
— В левое — не надо! — не на шутку перепугался артист.
— Почему это — не надо? Очень даже надо!
— Левым я слышу!
Сережа помолчал.
Должно быть, к концу бурного дня у него что-то сделалось с мозгами. Он прокрутил внутри все краткие диалоги с Маркизом-Убоищем и понял глубинный смысл его радости от удара в правое ухо. Оно и до Сережиной терапии было глухим…
С другой стороны, атлета тронуло доверие Маркиза-Убоища, без принудительных мер назвавшего ему свою ахиллесову пяту, — ведь хороший удар в левое ухо означал для артиста полную профнепригодность.
— Ты анатомический ляпсус, — проворчал Сережа, имея в виду, что пяте место на ноге, а отнюдь не на голове.
— Я вообще ляпсус, — подтвердил артист. — А ты Данке кто?
— Я — Данке? — Сережа задумался. Возникла нелепая фраза: «Я Данке — ляпсус!» и сразу же обрела смысл. Кем был Сережа в жизни сперва четырех, а теперь всего лишь двух подружек? Жилеткой для рыдания, агрегатом для передвижения шкафов, консультантом по лишним сантиметрам на бедрах? Ведь это были даже не приятельские отношения — с приятелем женщины все же малость кокетничают… Назвать же их дружескими у самого Сережи язык бы не повернулся — он не верил в саму возможность дружбы между настоящим, уравновешенным, надежным, сильным мужчиной и взбалмошной, бестолковой, неподвластной логике женщиной.
Впрочем, друзей-мужчин у него тоже не было.
Когда Сережа переезжал на новую квартиру, он кинул клич — и пришли ворочать мебель полтора взвода качков. В тот день он был уверен, что окружен прекрасными друзьями.
А вот когда пропала Майка, он вдруг понял, что и на помощь позвать-то некого…
— А сам-то ты Данке кто?
— Я? Друг, — неожиданно заявил Маркиз-Убоище.
— Друг?… — Сережа ушам не поверил. — А ты знаешь, друг, что она из-за тебя в неприятности попала? Друг! Ты в дверь колотишься и вопишь, как драный кот, а мы ее чуть ли не с милицией четвертый день ищем! Друг! Ты мне еще не ответил, где этих ребятишек подобрал, которые Наследнику квартиру почистили! Друг, блин!
— Друг, блин… Вот именно… — вдруг артист поднял голову, и Сережа, невзирая на полумрак, увидел в его глазах свет надежды. — Слушай! Пусти переночевать! На одну только ночь! Я с гастролей приехал, деваться некуда! Ты далеко живешь?
— Далеко, — сказал ошарашенный Сережа.
— Сейчас такси словим! По дороге в круглосуточный заедем, бутылку возьмем!…
— Куда заедем? — осведомился Сережа, причем кулаки его сами собой сжались, а плечи расправились и нависли над собеседником как горные утесы. — И что возьмем?
— В круглосуточный заедем, сыра и колбасы к ужину возьмем.
Артист сориентировался мгновенно.
— Сыр и колбаса — это хорошо, — неторопливо и с угрозой произнес Сережа. — У меня в холодильнике как раз есть сыр и колбаса. Поэтому в круглосуточный мы не заедем.
— Жаль… Видишь ли…
— Ну, что я вижу?
— Есть вещи, которые всухую не объяснишь, — честно признался Маркиз-Убоище. — Историю с этим ограблением тоже на трезвую голову не понять.
По крайней мере, это было честно.
— А кто из нас должен быть нетрезвой головой? — осведомился Сережа.
— Ты! — уверенно заявил артист.
— А кто из нас должен быть нетрезвой головой? — осведомился Сережа.
— Ты! — уверенно заявил артист.
— Так. Я. Ладно… А когда я протрезвею, то перестану понимать?
Маркиз-Убоище задумался.
— А ты прав, — признался он. — Я вот тоже иногда, когда выпью, все понимаю, а утром — ну ни хрена! А вечером — концерт…
— Поехали, — решился Сережа. — Попробуем сперва без бутылки.
Так и получилось, что, горя желанием стереть Маркиза-Убоище в молекулы, Сережа оказал ему гостеприимство, покормил бутербродами, налил чая и даже постелил на раскладушке.
— Ты всегда пьешь такой чай? — спросил тот, глядя сквозь стакан на свет.
— Это не чай. От него только в сон потянет.
— Мы будем о кулинарии беседовать или о грабителях? — с тем Сережа выложил на стол два кулака, навесил над посудой широченные плечи и уставился в лицо противнику, всем видом говоря — я готов к приему информации.
— Давай я тебе сперва расскажу, откуда у Наследника эти камни, — предложил Маркиз-Убоище. — А то ты и вовсе ничего не поймешь. Их просто должны были спереть!