— Сперва — меня к храму, — попросил отец Амвросий. — Опоздаю вот к литургии — позора не оберусь.
И Сережа исправно развез боевых соратников.
Встретились, как и договаривались, через три дня в тренерской.
Ни одна физиономия не светилась оптимизмом.
— Ну так что же мы имеем? — пасмурно спросил Сережа.
Ответа не было.
Отец Амвросий потупился, а Лилиана возвела огромные очи к потолку. Маркиз-Убоище развел в стороны огромные выразительные кисти рук и испустил длительный высокохудожественный вздох.
— Сашка! — обратился Сережа к батюшке. — Что у тебя?
— Я пробовал вырастить соляной кристалл, — хмуро ответствовал тот. — И более не буду. Ибо пастве моей сего не понять.
— Кристалла не понять? — уточнил Сережа.
— Его самого.
Примерно полчаса бывший электронщик при помощи ведьмы и артиста добивался правды от бывшего энергетика. И выяснилось вот что.
Отец Амвросий и в бытность Сашкой отличался безалаберностью. Это была обычная и безвредная безалаберность холостяка, которая даже умиляет его подруг, являясь как бы немым сигналом: «В этом хозяйстве срочно требуется женщина!». То есть, к мытью посуды Сашка приступал, когда ни одной чистой чашки и тарелки уже не оставалось. Не замечал грязи на газовой плите и на окнах, не замечал пыли на книжных полках и так далее.
Когда он сделался не просто священником, а иеромонахом, ситуация изменилась к лучшему. Красавец-батюшка стал любимцем всего прихода, и на кухне в выделенном ему служебном домике у церкви царил безупречный порядок. Богомольные старушки с тряпками гонялись за каждой пылинкой, и отец Амвросий даже подозревал, что не только за право варить ему постные щи, но и за право мыть тарелку велась изощренная борьба.
Когда встал вопрос об изготовлении десантного кристалла, отец Амвросий купил два кило соли и приступил к экспериментам. Соль требовалось сперва растворить, а раствор — максимально очистить от примесей. И задолго до того, как в банку с перенасыщенным раствором была погружена ниточка с затравкой, все свободные кастрюли выстроились на плите в ряд, покрытые соляным инеем. Стол, подоконник, холодильник — все искрилось нежной соляной коркой. Богомольные старушки, придя утром к батюшке на кухню с кошелками, изумились чрезвычайно.
Какими доводами Сашка внушил им, что нечистая сила тут ни при чем, Сережа уточнять не стал. Довольно было и того, что кристалла нужного размера не получилось. Бывшему энергетику не удалось до необходимой степени очистить раствор. И все, что он смог предъявить, была жалкая тощая друза, самый крупный кристаллик на которой был длиной в два миллиметра.
Лилиана вздохнула, глядя в спичечный коробок с унылой друзой.
— Обидно, — сказала она.
— Обидно, — сказала она. — Соль — хоть безопасная…
Сережа насторожился. От ведьмы-самоучки всего можно было ожидать.
— А вы из чего выращивали? — строго спросил он.
Ведьма горестно махнула рукой. И вздох испустила тяжкий — как если бы всех родных похоронила. Но, в отличие от Маркиза-Убоища, краткий.
— Да уж нашла из чего… — с этими словами она раскрыла сумочку и достала из бумажки великолепный ярко-синий кристалл, имевший в сечении форму скошенного креста, с ровными сверкающими гранями. Величиной он был не меньше чем с куриное яйцо.
Из кристалла торчала темная палочка, послужившая затравкой.
— Вот это да! — восхитился Сережа. — Что же вы молчите?… То, что нужно!…
— Не трожь! — рявкнула ведьма. И бережно завернула сокровище в бумажку.
История этого кристалла была еще сквернее.
Вспомнив, как экспериментировала с одноклассниками много (а в самом деле, сколько?) лет назад, Лилиана отправилась в хозяйственный магазин. Естественно, принарядившись. В черном, стало быть, блузоне, в широченных шерных шелковых штанах и с тремя ожерельями на шее. По два браслета на каждой руке, парадные серьги до плеч — это само собой. Да — и поверх блузона черный же ажурный жилет, подол которого был не ровный, как у заурядных женщин, а хвостатый. Словом, вопиющая элегантность.
И вот вплывает эта элегантность в хозяйственный магазин — и не в приличный магазин, а в лавку на рынке, где даже манекенщице трудно было бы развернуться между прилавком и стендом с граблями и лопатами. И говорит Лилиана вылупившейся на нее продавщице:
— Добрый день! Мне нужен такой синенький порошок, вроде той синьки, которая для стирки. Я забыла, как он называется, но он — такими маленькими крупиночками.
Продавщица кое-как приходит в чувство и спрашивает с неподдельным ужасом:
— Медный купорос?!?
— Да, да! — со столь же неподдельным восторгом отвечает Лилиана. — Это он!
И хватает протянутый пакет наманикюренными пальцами. А маникюр у ведьмы и вообще-то — своеобразный, в тот же день был и вовсе загадочный. На покрытых белым лаком ноготках — черные иероглифы.
— Вам для чего? — окончательно ошалев, спрашивает продавщица.
— А в самом деле… — и в больших глазах Лилианы, как Сережа легко себе представил, зажглось детское любопытство. — Для чего он нужен?…
Лилиана честно призналась, что на этот вопрос ответа от продавщицы не получила. Бедная женщина онемела до такой степени, что не сразу сообщила и цену товара.