— Дедушка… — ласково пробормотал внучек-алкоголик, которому сейчас было примерно столько же лет, сколько тогда — деду. Он держал портрет распяленным перед грудью, так что его длинное скорбное личико в седеющих локонах нависало над ветераном на какой-то ангельский манер, и это в целом создавало сюрреалистический эффект.
— Ну, дедушка, — согласился Сережа. — Воевал?
— До Берлина! Во был дед!
Сережа поглядел на ветерана с уважением. Однако было в обрюзгшей сытой физиономии нечто, уважению препятствовавшее. Должно быть, реалист-художник не поладил с заказчиком… или оказался чересчур реалистом?…
— Солидный дед, — подтвердила Майка.
Наследник молча разлил по стакашкам надежный коньяк.
— За здоровье… то бишь за упокой!
Пришлось выпить.
Сереже стало сразу тепло и хорошо. Это ощущение испугало его — он ведь пришел сюда не марочным коньяком наслаждаться, а по серьезному делу.
— Там, в спальне, тайник — большой? — сходу спросил он.
Наследник, еще сопровождавший какими-то внутренними рецепторами продвижение коньяка по пищеводу и его дальнейшие странствия по желудку, вскинул на атлета удивленные глаза.
— Большой! — уверенно заявил он. — И что изумительно — бабка о нем ни разу не догадалась! Всю спальню обшаривала — не нашла!
— Вот такой? — Сережа распростер руки, описав силуэт высокой женщины. Майка еле увернулась из-под тяжелой, пролетевшей мимо самого носа ладони.
— Поменьше, — сказал, подумав, Наследник.
— А выход оттуда есть? — задал следующий практический вопрос Сережа.
— Разумеется, есть! — Наследник даже обрадовался тому, как приятно течет беседа. — Прекрасный выход, час будешь смотреть — не увидишь!
— А куда ведет выход?
— Куда? Наружу!
Майка смотрела то на бывшего мужа, то на дедушкиного внука. Что-то в допросе показалось ей странным. Но она молчала — не из благородных побуждений, впрочем, и не потому, что идеальная женщина, сконструированная Сережиным воображением, не должна вмешиваться в серьезные мужские разговоры. Нет, разумеется! Просто Майка чуяла, что вот-вот произойдет какая-то смешная ерунда, и давала ситуации возможность созреть. Если бы сейчас тюкнутый коньяком Сережа, мучительно соблюдающий серьезность на физиономии и лаконичность в речах, совершил ошибку! Да ей бы этой ошибки лет на десять хватило!
— Ах, вот как? Наружу? — уточнил Сережа, пытаясь умственным фломастером на умозрительной бумажке нарисовать загогулистый план квартиры.
Ему случалось в старых домах встречать самые диковинные планировки. Возможно, имелась в виду лестница черного хода. Или же та небольшая дверь на лестничной площадке рядом с большой, принадлежавшей Наследнику.
— Ес-тест-вен-но! — и Наследник резко кивнул, всей подвижной рожицей изобразив счастье взаимопонимания.
— А Данка могла им воспользоваться?
— Дануся? Если бы нашла? — и Наследник вдруг расхохотался во всю пасть.
— Ну, я не знаю! Если бы захотела!…
Майка, будучи из троих самой трезвой, вдруг сообразила, что происходит. И ощутила подлинное блаженство — блаженство предвкушения!
— А давайте проверим! — предложила она. — Если я его найду — значит, и Данка могла его найти. Ну?
Сережа посмотрел на бывшую жену с подозрением. Уж больно разумно она вмешалась, несмотря на то, что женщина…
— Проверим! — сразу согласился Наследник.
Майка была впущена в ограбленную спальню.
Она окинула развороченное помещение испытующим взором. Бабка, стало быть, тайника не нашла. Если бабка была из тех, кто дошел до Берлина, значит, искала грамотно… Вывод — тайник торчит на видном месте.
Майка пошла по периметру комнаты, сразу отметая соблазн простукать стены и ободрать ковры.
Спальня у Наследника была впритык набита старой мебелью. Уже она одна составляла целое состояние. В старой мебели всегда есть тайнички… Нет! Нужно искать с другого конца!
Майка представила себе деда в последние годы его бурной жизни. Деда отяжелевшего, возможно, даже неспособного передвигаться без палки. Дед заползает в спальню на минуточку — а когда следом за ним врывается бабка, он уже пьян как фортепьян — именно так тогда описывали превосходную степень опьянения. Значит, тайник — не под кроватью и не за ковром, не в недрах мебели и не в люстре! Блин — так где же?…
Подоконник?…
Трудно было предположить, что бабка не обследовала подоконника. Майка тем не менее отодвинула тяжелую портьеру, снабженную витыми золотистыми шнурами с преогромными кистями.
Тайника, понятное дело, не было, а окно смотрело на обшарпанную стену соседнего дома. Неудивительно, что портьера вечно была задернута — Майка тоже не стала бы терпеть такой пейзаж…
Однако ее заинтересовало устройство этого театрального занавеса.
Встав вплотную к портьере, Майка ухватила кисть и с силой потянула за шнур, глядя при этом вверх — туда, где должны были перемещаться кольца с прищепками. И прозевала самый ответственный момент.
Ей на голову быстро, но плавно опустилась подвешенная за горлышко бутылка.
Веревка была так хитро пропущена в кольца, что при их сдвигании бутылка ехала вниз. И более того — до последнего времени она там обитала не одна. Рядом опустились три пустые петли.
Очевидно, дед по дороге к Берлину заимел привычку пить из горла…