Отец Амвросий кинулся к ней на помощь, оттащил от синей дыры, и ведьма, у которой наконец-то от всех треволнений подкосились ноги, села на обочину.
Рдеющий шар помаячил в глубине прорвы и пропал.
— Ключ — небо, замок — земля… — бормотала Лилиана. — Слово мое крепко, яко камень… Ныне, и присно, и во веки веков…
То ли ей удалось найти верные слова, а то ли прорве, не получающей больше корма, надоело зиять, но синяя дыра стала понемногу стягиваться, сияние — гаснуть, и вот уж совсем погасло, остались две оплывающие свечи, да лежал между ними на капоте великолепный большой ярко-синий кристалл, имевший в сечении форму скошенного креста, с ровными сверкающими гранями.
Стоило дыре исчезнуть — и Вовчик перестал к ней рваться, а сел и тяжко задумался, подпирая большую, наголо стриженую голову. Сережа, держась за поясницу, поднялся и подошел к плоду покаяния.
— Ме… Медный купорос? — глазам своим не веря, спросил он.
— Ты же его выбросила!
— Не могла я выбросить такую красоту, — призналась ведьма. — Вот он и пригодился…
— Красота, блин!… — неодобрительно заметил сидящий рядом с Вовчиком Маркиз-Убоище.
— Но куда же подевались эти… Эти?… Эти?…
Сережа показал на синий кристалл.
После пережитых потрясений у атлета что-то сделалось с речью. Он обвел взглядом отца Амвросия, Маркиза-Убоище и Лилиану. Никто из них не понял, что вдруг так обеспокоило атлета. А он вообразил вдруг, что сейчас творится в Вайю, — и чуть было не сел наземь. Хорошо хоть, догадался опереться о капот плода покаяния.
— Туда… — запоздало и нерешительно ответила ему ведьма, показав большим пальцем вниз, тем самым жестом, каким патрицианки в Колизее приговаривали к смерти гладиаторов.
Сережа вытащил из-за ремня шкатулку и раскрыл ее, как будто мог в камнях увидеть страшное побоище в Вайю.
И, разумеется, ничего не увидел.
— С ней надо что-то сделать, — сказал атлет. — Кто-то должен стать ее хранителем… Они там сами решат — кто… Поехали отсюда… Сейчас там как рванет!…
Тут он вспомнил, что на вилле остался привязанный к стулу Николай Юрьевич, хлопнул себя по лбу и помчался спасать бедолагу.
Но того, как ни странно, спас багровый шар Монбара.
Сережа обнаружил бизнесмена посреди газона. Тот, вслед за толпой налетчиков устремившись за воплощенным соблазном, полз вместе со стулом — и как он исхитрился одолеть лестницу, понять было невозможно.
Сережа постоял над ним, вздохнул — и неторопливо отцепил его от стула.
— Я не знаю, где шкатулка… — умирающим голосом произнес Николай Юрьевич.
— Вот она, — ответил Сережа. — Но больше вы ее не увидите. Привет семье.
Повернулся и пошел туда, где Лилиана уже сгребала с капота в сумку свои колдовские причиндалы, а Маркиз-Убоище прятал под сиденье конфискованный у охраны автомат.
— Где бабка? — спросил отец Амвросий.
— Там, — невразумительно отвечал атлет.
— Там? — красавец-батюшка в ужасе повторил жест патрицианки, голосующей за казнь гладиатора.
— Там… — Сережа дважды ткнул большим пальцем в небо.
Надо полагать, пирамида Вайю была где-то наверху. И Яшма, под шумок присвоившая вампиршу, — соответственно.
— Спаси и сохрани… — пробормотал красавец-батюшка. — Если мы благополучно выпутаемся — в паломничество поеду. В Иерусалим…
Вдруг Сережа осознал, что бывший энергетик, человек крайне мирный и даже нерешительный, вместе с безалаберным филармоническим артистом и ведьмой совершили подвиг. Они торчали в трех шагах от виллы в то время, когда туда одна за другой приезжали четыре команды налетчиков. И ведь не удрали! Даже не отступили. Где Сережа оставил плод покаяния — там он его и нашел.
— Сашка! — воскликнул он. — Вы что же, так весь день тут и проторчали?
— Весь день? — бывший энергетик, казалось, только что осознал быстротечность времени. — Ну, выходит, что так…
— Точно — весь день, — глядя на ночное небо, подтвердил Маркиз-Убоище.
— Ну, выходит, что так…
— Точно — весь день, — глядя на ночное небо, подтвердил Маркиз-Убоище. — Тьфу ты, елы-палы, я же на концерт не попал!
— Это ты, Серый?… — голос Вовчика был хрипло-жалостен.
— Ну, я. Вставай. Отсыреешь, — хмуро приказал Сережа. — А вам не пришло в голову позвонить в милицию? Хоть анонимно?
— А с чего бы нам звонить в милицию? — осведомилась ведьма, в то время как Вовчик медленно воздвигался рядом с Сережей.
— Я бы позвонил, — сказал атлет. — Я ведь как туда днем отправился, так и сгинул, а потом эти стали по очереди приезжать… Вам не показалось странным, что мимо вас к вилле приехали целых четыре бригады на иномарках?
— Какие бригады? — спросил отец Амвросий. — Какие иномарки? Серенький, ты что-то путаешь. Никто тут не приезжал.
— А это что такое? Пошли, пошли, покажу.
Он вывел бывшего энергетика на дорогу, ведущую от шоссе к вилле, и показал на длинную очередь темных и пустых машин.
— Господи Иисусе! Откуда они тут взялись? — отец Амвросий перекрестился. — Серый, их же тут не было!
— Точно, не было! — подтвердил увязавшийся на ними Маркиз-Убоище.
— Значит, они свалились с луны? — уточнил Сережа.
Отец Амвросий и Маркиз-Убоище переглянулись.
— Ладно, — сказал атлет, рукой показывая — за мной, к шоссе. — Потом разберемся. Когда-нибудь. Слушай, Сашка, вколотимся мы все в плод покаяния, или придется две ездки сделать?