…И тут в тереме тревожно взревел рог.
Так некстати!
Новгородцы оглянулись на звук… и увидели скачущего во весь опор Славку.
— Нурманы! Нурманы идут! — заорал Славка во все горло.
Новгородцы опешили.
Всю жизнь для них этот крик был сигналом опасности. Пока до них доперло, что нурманы нынче — союзники, Славка уже подлетел к возам и второй раз поднял кобылку в прыжок. Мелькнули внизу пригнувшиеся новгородцы, тяжело ударили копыта в утоптанную землю… И тут случилась беда. Славная лошадка осеклась. Может, подвернулось ей что-то под ногу, но рыжая грива вдруг ухнула вниз, и Славка почувствовал, что летит…
Все же ему повезло. Не о дорогу приложился, а угодил спиной на ободранный до исподнего труп.
Упал, перекувыркнулся… И помчался со всех ног к спасительному лесу.
Так быстро Славка уже давно не бегал. Вслед ему что-то кричали… Но не стреляли. Может, взятая у отрока новгородская рубаха помогла: приняли за своего?
Однако эта мысль появилась у Славки после, когда Полоцк остался в дюжине стрелищ позади, а сам беглец бодрой рысцой чесал по лесу, не особо выбирая дорогу: лишь бы уйти подальше.
Бежал он до заката. Когда встречались ручьи, прятал следы под бегучей водой, петли накручивал не хуже лисы… И прислушивался чутко — не раздастся ли где собачий лай?
Погони слышно не было, но Славка все равно остановился, только когда совсем выбился из сил.
Тогда он выбрал дерево повыше, влез на самую макушку и долго вглядывался в лесную зелень, в редкие прогалины, подсвеченные заходящим солнцем…
Погони не было. А если и была, то далеко. Не разглядеть, не услыхать.
Только тогда Славка с облегчением признал: получилось. Ушел.
Глава двенадцатая
О том, как варяги платят за приют
Суровы кривичские леса. Мрачны и непроходимы: то бурелом, то болото. Не то что родные дубравы под Киевом.
Проснувшись поутру и глянув сверху, с макушки разлапистой ели на зеленое море без единого просвета, Славка понял, что дорогу придется выбирать наобум. Хотя общее направление понятно: на полдень.
Спустившись, Славка соскреб с ладоней живицу, подтянул гашник и двинулся в путь.
Когда солнце поднялось на небесную макушку и стало проглядывать меж деревьев, Славка приблизился к далекому Киеву от силы на десяток стрелищ, а то и менее. Звериные тропы — не проторенные дороги. Вдобавок Славка наткнулся на обширное болото, подсохшее по летнему времени, но все равно опасное, потому что незнакомое. Пришлось обходить. Зато у края болота была целая прорва ягод. А чуть подальше Славке попалась питающая топь мелкая илистая речушка. Наклонившись, чтобы попить, Славка обнаружил на дне рака. Этим раком, а также тремя его сородичами, окопавшимися под корягой, Славка и пообедал. Еще в речке водилась рыбка. Но слишком шустрая, чтобы ловить руками.
Славка подумал немного: не сделать ли из ножа острогу. Но потом решил не тратить времени. Поблагодарил водяного за дармовое угощение и двинулся вверх по речушке. Это было не по пути, но в другую сторону идти было некуда. Или — через болото. Или — ломить через чащобу. Последнее Славка счел неправильным. Этак до зимы можно плутать. А речка — это, во-первых, пища. На сухопутную дичь с ножом охотиться — много времени потеряешь. А во-вторых, у реки скорее отыщется какое-нибудь селение. А где люди, там и удобные тропы. Да и лошадкой можно разжиться. В поясе новгородского отрока обнаружилось некоторое количество серебряных резанов. На хорошего коня не хватит, а на рабочую скотинку — вполне.
Запах дыма Славка учуял только на третий день. К этому времени он уже начал жалеть, что выбрал водяную тропку. Речка петляла, как вспугнутый заяц, идти берегом оказалось почти так же неудобно, как через чащу: то грязь, то заросли. Зато с едой было хорошо. Кабаньи, лосиные, оленьи следы попадались в изобилии. Водились тут и зубры, и медведи. Будь у Славки время и подходящая зброя, он бы с удовольствием поохотился. Но лезть на большого зверя с плохоньким ножом — чистая глупость. Любая, даже малая рана может обернуться большой бедой. Так что настоящую дичь Славка обходил стороной. Добывал мелочь: то белку — камнем, то ежика — палкой. Мясо ел сырым. Огневой снасти у него не было. Можно было сделать из гашника лучок и добыть огонь. Но если шнурок перетрется, штаны придется рукой поддерживать.
Путеводная речка, как оказалось, вытекала из озера. На озере и стояло селение, которое учуял Славка.
Озеро Славке было знакомо. Мимо него пролегала дорога на Полоцк. Славка огорчился: до Полоцка отсюда — меньше поприща. За день по хорошей дороге он ушел бы вдвое дальше. А тут — четыре дня лесных блужданий — и вот пожалуйста.
Селение, к которому вышел Славка, располагалось от тракта в стороне. Полдюжины домов, маленькая пристань с несколькими долбленками. Мостки, рядом с которыми на шестах развешены сети.
Выбрав домик поближе к лесу, Славка двинул к нему. Едва откинул калитку, под ноги выкатился лохматый кабыздох, залился лаем, нацелился даже тяпнуть за ногу.
Славка восхитился шавкиной храбростью, пожалел, не пнул, а только рыкнул грозно.
Едва откинул калитку, под ноги выкатился лохматый кабыздох, залился лаем, нацелился даже тяпнуть за ногу.
Славка восхитился шавкиной храбростью, пожалел, не пнул, а только рыкнул грозно.