«О чем я думаю!» — спохватился Сергей.
Они ведь еще не проиграли. Ярополк — великий князь. И Киев ему верен. А пока Киев верен — хрен его кто возьмет. Киев — это сила. Три линии стен, десятки, а то и сотни тысяч защитников. Припасов — на десять лет хватит. Опять-таки Днепр рядом.
«И опять я неправильно мыслю! — укорил себя Сергей. — Не обороняться надо — атаковать! Не по-русски это — за стенами прятаться».
Вспомнилось, как вывел их Святослав за доростольские стены — против многократно превосходящей армии Цимисхия. «Мертвые сраму не имут!»
«Что же меня гнетет?» — подумал Сергей.
На самом деле он знал… Только боялся признаться себе… Владимир… Вот кто — настоящий сын Святослава. А Ярополк… Ярополк — он, скорее, Ольгин внук. Бояре, мытари, тиуны… Блуд этот чертов. Одно хорошо. С Блудом — все. После показаний Евпатия сукин сын не отвертится.
С этой отрадной мыслью Сергей и заснул.
Глава восемнадцатая
Северные новости и мрачные перспективы
— Как умер? — Сергей не мог поверить в то, что услышал.
— А вот так! — Артём сжал кулаки. — Повесился в яме. Продел гашник через решетку — и повесился.
— Повесился? На гашнике? Что за вздор? — воскликнул Сергей. — Там же от решетки до земли две сажени. Взлетел он, что ли?
— Кабы он мог летать, то, верно, улетел бы, — хмуро произнес Артём. — Потому что сторожа при яме наутро нашли спящим. Бить хотели, но я не разрешил.
— Почему?
— Потому что по всему видно: опоили его чем-то. Еле добудились. И башка у него трещит. А вином не пахнет.
— Блуд! — уверенно произнес Сергей. — Черт! Валить его надо!
— Как ты его теперь свалишь? — проворчал Артём. — Ярополк ему верит, а нам — нет.
— Валить, в смысле, убить тварь!
— А толку? — рассудительно произнес Артём. — Ярополк совсем перепугается и уж точно из Киева не выйдет. А теперь это, может, уже и правильно. В Киеве теперь многие говорят: Владимир — старший. Владимир — лучший князь. Ей-богу, я бы и сам за Владимира выступил, если бы он против нашей веры не пошел.
— Куда ни кинь — везде клин, — проворчал Сергей.
— Ладно, бать, как-нибудь выкрутимся, — подбодрил отца Артём. — И не из таких засад выбирались. Может, и Владимир какую-нибудь оплошку совершит. А может, помощь откуда-нибудь приспеет. Вот, к примеру, цапон под наше крыло хотят. Тысяча копченых в поле стоит трех тысяч нурманов.
— Дожили, — буркнул Сергей. — Копчеными от своих хотим прикрыться.
— Ну, бать, как-то ты неправильно рассуждаешь, — не согласился Артём. — Это кто ж нам — свои? Нурманы, что ли? Иль жрецы кроволюбивые, которых Владимир пригрел? Нет, бать, свои — это те, кто в беде поможет. Хоть печенеги, хоть ромеи…
— Помогал волк кобыле… — мотнул головой Сергей. — Все, хватит тереть попусту. Пошли лучше мечами помашем. Меч — вот наш лучший помощник.
Артём возражать не стал. В этом он с отцом был полностью солидарен.
Пошли лучше мечами помашем. Меч — вот наш лучший помощник.
Артём возражать не стал. В этом он с отцом был полностью солидарен.
* * *
— Твои соплеменники, — сказал князь жене, — они помогут. Я послал доверенного человека с дарами паракимомену Василию. Этот человек близок василевсу. Он напомнит Иоанну Цимисхию, что тот заключил договор с моим отцом. Он обязан помочь мне. А когда рабичич будет побежден, я пошлю в Константинополь воинов, чтобы те тоже помогли василевсу.
Наталия не спорила. Ей говорили, что василевс Иоанн — великий воин. Он поможет.
Трудно сказать, помог бы император Иоанн киевскому князю. Это так и осталось неизвестным. Жить доблестному василевсу оставалось недолго. Зимой храбрый Цимисхий тяжко заболел. Ходили слухи, что василевса отравили. Даже называли имя отравителя: паракимомен Василий. Ему, утверждали знающие люди, Иоанн грозил опалой. Так или иначе, но одиннадцатого января [20] девятьсот семьдесят шестого года победитель князя Святослава скончался. И власть над сильнейшей империей тогдашнего мира наконец-то перешла к законным наследникам Василию и Константину. [21] И уж они точно ничем не смогли бы помочь Ярополку. Не до того им было.
В общем, не пошел Ярополк на Владимира. Правда, и Владимир на Киев не пошел. Целился на Смоленск, но, рассудив здраво, от похода отказался. Внезапного наскока уже не получилось бы, а взять Смоленск теми силами, что имелись сейчас в распоряжении Владимира, было невозможно. Так что не одни лишь плохие новости были в ту зиму у киевлян. Были и хорошие. Красавица-княгиня Наталия наконец забрюхатела. Родов ждали в начале будущей осени. Ежели родит княгиня первенца — значит, не вся удача ушла от Ярополка.
Однако ж до следующей осени надо еще дожить. Впрочем, Ярополк и так был счастлив. И еще больше времени проводил со своей красавицей-ромейкой.
Брат его Владимир тоже женами не пренебрегал. И обе они тоже были беременны. Но в отличие от Ярополка Владимир куда больше времени проводил в трудах и с дружиной, чем в женских светлицах. Он готовился к настоящей войне и знал: борьба будет тяжелой. Много крови прольется в будущем году. Но он — победит. Потому что на его стороне — древние воинственные боги. А на стороне брата — слабосильный ромейский Христос, который даже себя защитить не смог. Пусть ромейские и германские монахи в один голос твердят, что жертва эта была добровольной. Кто же в это поверит? По крайней мере Владимир не поставил бы на эти бредни и медного гроша. И самих проповедников ромейского бога либо отправлял на капища (богам должно быть приятно, когда им приносят волохов супротивника), либо гнал на юг, к Киеву. Пусть там учат о непротивлении силе. Глядишь, от таких речей и сил у Ярополка поубавится. Крепок Киев. Не следует упускать ни единой возможности его ослабить.