Однако он — великий князь, и его удел — тревожиться о людях своих и повелевать ими. Искренне верил Ярополк: не может быть для Киева лучшего князя, чем он. Но многие думали иначе. Может, и прав Блуд: услугу ему оказал младший братец, убив блистательного воеводу Люта.
Но его отец, воевода Свенельд, никогда не простит убийцу. Он жаждет отомстить за сына. Подло убитого, если верить видокам, которые были с Лютом. Коли так, то Олега надо судить.
Что ж, быть по сему. Он позовет Свенельда и скажет ему, что пошлет к брату с повелением явиться в Киев — на великокняжий суд.
А там поглядим.
Приняв решение, Ярополк поглядел на Блуда. Доволен боярин. Что Свенельду плохо, то ему хорошо. Эх, вот бы кого прижать… Но нельзя. Нужен.
Бабушка научила Ярополка: не тот слуга хорош, который государю по нраву, а тот, который пользу приносит. Блуд — приносит. А Свенельд?
Хорошо бы с другим воеводой посоветоваться, с Артёмом, например. Но Артёма нет в Киеве. Ушел учить смирению вятичей. И научит. А что бы отец сделал на месте Ярополка? Небось сам бы к вятичам пошел…
Князь взял со стола стило, коим до прихода боярина писал ответ ляшскому князю Мешко, и постучал по медному колокольчику. Тотчас в дверях возник отрок.
— Кто из старшей гриди ныне в тереме? — спросил Ярополк.
— Пежич, Варяжко, Сваргун… — начал перечислять отрок.
— Довольно. Варяжку сюда!
Когда отрок выбежал, Ярополк взял чистый кусок пергамента и окунул стило в чернила…
— Вот что, сотник, — сказал князь Варяжке. — Вот тебе грамотка. Возьми большой десяток и скачи в Овруч. Отдашь моему брату Олегу. И мне привезешь его ответ. Иди, не медли.
Блуд вышел вслед за сотником. Жаль, что не удалось узнать, что там написал брату Ярополк. Впрочем, скоро все выяснится. В Овруче у Блуда тоже свои людишки имеются. Сообщат.
* * *
— Знаешь, что тут написано? — спросил Олег, глядя на Варяжку с высоты крыльца.
Сотник пожал плечами.
Глупый вопрос. Грамотка скреплена воском с печатью князя. Да и написана она была по-ромейски (теперь Варяжко мог это видеть), так что сотник все равно не смог бы ее прочитать.
— Мой брат хочет, чтобы я не медля предстал перед ним, — сердито произнес молодой князь. — Хочет меня судить за убийство Люта! Все слыхали? — Олег обернулся к своим дружинникам. Божий суд мой брат называет убийством! И велит мне явиться для ответа, будто я его данник! Скажи-ка мне, сотник, что бы ты сделал на моем месте?
— Я бы приехал, — спокойно ответил Варяжко. — Он — старший в вашем роду. Старший велит — младшие слушают.
— Я — не какой-нибудь язычник, чтобы жить по родовой Правде! — закричал Олег.
Старший велит — младшие слушают.
— Я — не какой-нибудь язычник, чтобы жить по родовой Правде! — закричал Олег. — Я — христианин! Я — князь! Мой отец дал мне мою землю, и я правлю ею так же, как мой брат — в Киеве! Я — такой же князь, как и он! Хочет Ярополк узнать, как я убил Люта, пусть приедет ко мне, и я ему расскажу! Вот! Ты запомнил мой ответ?
— Запомнил, — Варяжко нахмурился.
Он считал: Олег поступает глупо. Когда у тебя и трех сотен дружинников не наберется, нельзя спорить с тем, у кого их тысячи.
Однако спорить с Олегом сотник не стал. Видел, что тот не слышит ничего, кроме своей гордости.
— Так и передай брату, — уже более спокойно произнес Олег. — Если ему надо, пусть сам придет. Я ему не данник.
— Передам, — Варяжко негромким свистом подозвал коня и сделал знак своим: уходим.
Гридни его, хоть и надеялись заночевать в Овруче (кони устали, да и всадники — тоже), безропотно последовали за сотником.
Выезжая из города по деревянному мосту через трехсаженной глубины ров, Варяжко оглянулся и по-новому оглядел овручские стены. Хорошие стены, крепкие. Чтобы их взять, придется повозиться.
* * *
— Значит, так и сказал? — сдвинув черные брови, спросил Ярополк. — Такой же князь, как и я?
— Так и сказал, батька, — вздохнул Варяжко.
— Что ж, придется мне поучить его уважению, — злобно процедил Ярополк. — Я ему покажу «такого же князя»! Убил — к ответу! В моем княжестве произвола не допущу!
— Вот верно сказано! — подхватил Блуд.
Варяжко вздохнул. Не нравилось ему происходящее. Осунувшееся от горя, суровое лицо Свенельда. Хитрая прищуренная улыбочка Блуда. В кои веки ближний боярин Ярополка и старший его воевода были едины. Пойти и наказать.
— Он все же брат твой, — рискнул напомнить сотник, за что удостоился гневных взглядов Свенельда и Блуда. — Может, хоть с боярами посоветуешься?
Ярополк уставился на Варяжку. Будто в первый раз увидел. Ну да, по Правде любой старший дружинник мог советовать князю. А уж тем более сотник. Но у князя киевского опоясанных гридней — тысяча. Сотников среди них — дюжин тридцать. Многие «достались» Ярополку в наследство от отца, иных князь знал только в лицо. А этот…
Ярополку вспомнилось: воевода Артём выделял его среди прочих. Да и совет он дал дельный. Конечно, Свенельду и Блуду это не нравится. А вдруг бояре киевские выскажутся против суда над братом?
Коли так, то нужно будет их убедить.
Давно уже Ярополк не собирал большой совет. Хотелось ему править единовластно. Как кесарю. Но сейчас повод самый подходящий. Если он отберет у брата вотчину за непослушание, то многие скажут — сын пошел против воли отца. Одно дело — с Владимиром посчитаться (Новгород и Киев никогда друг друга не жаловали), а совсем другое — родной брат Олег. Зато если боярский совет приговорит наказать овручского князя — это уже совсем другое дело. Вроде бы уже не своей волей карает Ярополк, а лучшие люди киевские так приговорили. Пожалуй, и отбирать у Олега ние необязательно. Довольно, чтобы он признал старшинство брата и поклонился ему оброком. Ну и виру за убитого: Ярополку — головное, Свенельду — долю родича. За такого, как Лют, можно много стребовать. Гривен пятьсот.
Гривен пятьсот. Хотя нет, вряд ли у Олега найдется столько серебра. Полутора сотен будет довольно.
— Молодец, Варяжко, — похвалил Ярополк. — Верно сказал. Соберем бояр, обсудим, как с братом моим глупым поступить.