— Что ж ты тогда мне, а не ему помогаешь? — и искренним интересом спросил Владимир.
— Потому что Ярополку он властью своей обязан, — откинув полог, в шатер шагнул Добрыня. — А ты, племянник, за власть его благодарить будешь.
— Буду, — согласился Владимир. — Но пока я только воев зря у стен киевских положил, а Ярополк как сидел на Горе, так и сидит. И не достать его нипочем.
— На Горе, верно, не достать, — согласился Блуд. — Однако, княже, я не для того рискнул к тебе самолично прибыть, чтоб в бессилии покаяться. Есть у меня мысль — как Ярополка из Киева вывести.
— Ратиться? — обрадовался Владимир. — Давай!
— Погоди, — вмешался Добрыня. — Ежели Киев на нас всей силой исполчится, как бы нам битыми не быть.
— Разве я сказал — ратиться? — усмехнулся Блуд. — Я сказал: из Киева вывести. А тебе, княже, я не битву обещал, а терем киевский. Вот терем ты и получишь. А дальше — как сам пожелаешь.
— Что ты задумал, боярин? — недоверчиво произнес Добрыня.
Он был достаточно умен, чтобы понимать: полностью доверять Блуду нельзя. Этот морав верен только одной стороне: той, где выгода.
— Да уж задумал! — хитро ухмыльнулся Блуд. — Тебе, воевода, понравится. Только ты уж не забудь после, кто вам ворота Киева открыл.
— Я от своих слов не откажусь, — резко бросил Владимир. — Говори, боярин, что придумал?
Глава двадцать седьмая
Бегство
— Что за глупость? — изумился Сергей. — Ты уверен, что ничего не напутал?
— Своими ушами слышал, — Славка даже немного обиделся. — Когда мы нынче из церкви с князем в Детинец ехали — толпа собралась. Не вои, так, холопы боярские да всякий неважный люд. Еще жрецы с ними были — из тех, что по дворам ходят да за плату обряды творят. Дорогу нам заступили и кричали всякое: мол, не хотим тебя, Ярополк, а хотим Владимира. Ну, я отроков кликнул, они живо проход расчистили. Железо в ход пускать не стали — кнутами обошлись. Проехали, а эти — следом. И потом у ворот Детинца тоже стояли и горланили. Варяжко хотел выйти да переловить смутьянов, но Ярополк не велел. Побоялся, что за них весь Киев вступится. Это ведь уже не впервой люд шумит. Многие недовольны. Зерно подорожало, по округе Владимировы вои шарят: грабят, безобразничают. Копченые тоже обнаглели, страх потеряли. Вот и решил князь наш, будто Киев — ненадежен. Это Блуд ему в уши надул: мол, взбунтуется народ, откроет ворота Владимиру… Так что уходит из Киева князь. Берет дружину, младшую и старшую, — и уходит. А Киев пусть сам как-нибудь от Владимира обороняется.
— Как же это? Куда же он уйдет? — У Сергея в голове не укладывалось, как можно бросить столицу и сбежать.
Да еще по такому дурацкому поводу, как недовольство народа. Народ всегда недоволен. И всегда ворчит. И не настолько все плохо, чтобы бунт поднять. Город не осажден, продовольствие подвозят исправно, Владимир к стенам не подступает, но и не уходит. Ждет чего-то…
Теперь ясно — чего. Какой-нибудь глупости единокровного брата. Если Ярополк сбежит, Владимир спокойно войдет в Киев. И препятствовать ему не станут. Он как-никак сын Святослава, причем — старший. Имеет законное право. Сядет на стол киевский, отправит брата куда-нибудь в Переяслав или Любеч…
И это все, может, было бы и неплохо, но имелись две причины, которые серьезно беспокоили Сергея: лозунг «За старых богов!», под которым велась кампания Владимира, и скандинавское ядро Владимирова войска.
Эти пришли не Владимира на киевский стол сажать. Они пришли разграбить самый богатый город княжьей руси.
Владимиру, чтобы удержать власть, придется бросить им кость.
А кто поручится, что этой «костью» не станут бояре-христиане?
— И куда же намерен удирать наш храбрый Ярополк?
— В Родню, — ответил Славка.
— Это уже решено?
— Воеводы пытаются его отговорить. Но Блуд — за то, чтобы уйти, а остальных Ярополк не слушает. Велел готовить дружину к походу.
— Родня, значит? — Сергей задумался.
Родня — город сильный. И крепость исправная. Оборонять ее легче, чем обширный и беспокойный Киев. Народу там живет не очень много, так что бунтовать против Ярополка уж точно никто не будет. Отсидится Ярополк, а там, глядишь, и подмога откуда-нибудь подоспеет. Вот только — откуда? Кто придет на помощь проигравшему?
Впрочем, Сергей знал — кто. Византия. Этим сильная русь — ни к чему. Им нужно, чтобы русь грызлась меж собой, слабея и умаляясь. Фактически это они спровоцировали гражданскую войну. И будут ее поддерживать, помогая тому, кто слабее. Все равно кому. Хоть язычнику Владимиру, хоть христианину Ярополку. Сами, ясное дело, не придут. Подкупят кого-нибудь из таких же потенциальных врагов, как Киев. Разделяй и властвуй.
Вопрос в другом: чью сторону в этой распре следует принять Сергею?
А может, плюнуть на все и уехать на запад? Там нынче порядка не в пример больше, а позиции у «торгового дома Духаревых» крепки не только в пределах Священной Римской империи Оттона, но даже в папской Италии.
Отъезду его Владимир скорее всего препятствовать не будет.
Но — Киев?
Это ведь — родина…
— Вот что, Славка, беги-ка ты за Артёмом. Скажи: отец зовет.
— Что, прямо сейчас? — удивился Славка. — Так там же у нас сборы идут. Поход же! Я сам только на краткое время вырвался — тебя предупредить.