— Скопить-то скопил… немного, — признался сотник. — Да на хорошей земле оброки большие.
— Конечно большие. А как же иначе? Так — по Правде.
— А по Правде это, что чужим хорошую землю ни за что безоброчно дают, а своим — нет? — дерзко спросил сотник.
— Это кому же? — поднял бровь великий князь.
— А хоть тем же касогам!
— Касогам землю мой отец выделил, — сказал Ярополк. — И он знал, за что ее давал.
— Это порубежная земля, — вмешался Артём. — Там не только землю пашут, но и службу несут. Дикая Степь — рядом. Печенеги каждый год набегают.
— Ну и пусть набегают! — оживился сотник. — Встретим, не впервой. Ты, княже, только землю нам дай, чтоб безоброчно пахать. А с копчеными мы сами уж как-нибудь. Тын построим, дозоры наладим.
— Мы — это кто? — спросил Ярополк.
— Да с полсотни нас, — признался Горомут. — Из любечской гриди, тех, кто годами постарше. А может, еще кто захочет. Дай землю, княже, очень просим!
— Этак у меня вся дружина по рубежам разбежится, — проворчал Ярополк.
Сотник покаянно молчал. Вроде как соглашался. Однако выражение на загорелой роже — упрямое.
— Что скажешь, воевода? — повернулся он к Артёму. Тот изучил сотника с ног до головы. Вид у Горомута справный. Однако и впрямь немолод. Шея — в морщинах, тулово чуток скособочено: от болезни или от раны? И брюшко намечается.
Однако и впрямь немолод. Шея — в морщинах, тулово чуток скособочено: от болезни или от раны? И брюшко намечается. Может, и не врет, что тяжело ему в конных дозорах ходить? А вот на стене — в самый раз. И опыт воинский наверняка немалый.
— Дай ему землю, княже, — поддержал сотника Артём. — Я даже место могу подсказать. На полпоприща к закату от касожского городка. Там и родник есть, и от речки недалеко.
— Это не там, где курган с каменной бабой поваленной? — поинтересовался Горомут.
— Там.
— Доброе место, — обрадовался Горомут. — А на кургане можно вышку поставить — за Степью глядеть.
— Можно, — согласился Артём. — Коли тех, кто под курганом лежит, не побоишься.
— А чего их бояться, — усмехнулся Горомут. — Наши-то боги, Сварог да Хорс, чаю, посильнее будут.
— Отчего так думаешь? — заинтересовался крещеный Ярополк.
— Так ведь нет больше тех, кто курган насыпал и ту каменную бабу резал. А мы — есть.
— Резонно, — согласился Ярополк. — Добро, сотник. Будет тебе земля на порубежье.
— Благодарствую, государь! — Обрадованный сотник поклонился в пояс и собрался уходить, но его остановил Артём:
— Погоди, княже!
— Что такое? — спросил Ярополк. — Ты же сам сказал: дать землю.
Горомут настороженно глянул на воеводу. Чего это он вдруг переменился?
Но Артём имел в виду другое:
— Расскажи мне, Горомут, как ты городище свое обустраивать собираешься?
— Как сказал. Вышку на кургане поставим. Тын построим.
— Из чего? — поинтересовался Артём.
— Из лесу, вестимо, — Горомут удивился вопросу.
— Там хорошего леса поблизости нет, — сказал Артём. — Только рощицы молодые. Из них хорошей огороды не сделаешь. — Воевода повернулся к Ярополку: — Надо, княже, пособить порубежникам. Подвезти им лес хороший. Пусть частокол добрый поставят, в два ряда, как положено. А то набегут степняки — и скушают их, как барашков.
— Подавятся, — буркнул Горомут.
Но без особой уверенности. До сих пор мысли его не шли дальше даровой землицы. О печенегах он не думал.
— Ты помолчи, — велел ему Артём. — Это тебе не боевой дозор. У вас же семьи, дети. Я поговорю со Свенельдом. У него лес недорогой на продажу есть.
— Со Свенельдом я сам поговорю, — сказал князь. — Спасибо за добрый совет. Ступай, сотник. И ты, воевода, ступай. Ищи татя. А брата твоего я гриднем опояшу. Как считаешь, дорос он до гридня?
— Макушкой — точно дорос, — улыбнулся Артём.
Глава четвертая
Друзья и враги славного рода
Киев.
Лето 975 года от Рождества Христова
Нa подворье Детинца раздавался сухой стук деревянных мечей. Отроки учились ратовать в гибком строю, тройками. Присматривали за ними старшие гридни: Лузгай и Хрольв. Артём с удовольствием поглядел на воинскую справу… И сразу обнаружил, что его младший братец, коему положено было сейчас отрабатывать за старшего тройки, от дела отлынивает.
Весело болтает с неизвестной Артёму девушкой. Девица-красавица, судя по убору и наряду, не из теремных девок, а приличного рода, посмеиваясь, слушала Славкины байки и явно благоволила парню. А Славка заливался соловьем. Мало того, что сам бездельничает, так еще и других отвлекает. Вот один из отроков загляделся на девицу… И так схлопотал мечом в чрево, что аж согнулся. Артём уже набрал в грудь воздуху, чтобы устроить нахлобучку и бездельнику-брату, и гридням-наставникам, и страже у ворот, что пускает в кремль-Детинец кого ни попадя…
Помешал сотник Горомут, который подошел к Артёму, чтобы поблагодарить за поддержку.
Артём выслушал благосклонно. Тем временем один из детских подвел сотнику коня… Двух коней. Одного, как оказалось, для красавицы, с которой заигрывал Славка.
Когда оказалось, что девица приехала в Детинец с сотником, Артём решил выволочку отменить. И вспомнил вовремя, что Ярополк хочет Славку — в гридни. А ругать гридня, пусть даже еще не опоясанного, по пустякам — негоже.