Ярополк привстал на стременах, глянул поверх шлемов передового дозора.
Ворота Родни были гостеприимно распахнуты. Малая городская дружина вышла из города — встречать. Ярополку даже показалось: среди родненских воев он видит боярина Блуда, посланного подготовить город к прибытию князя.
Все же хорошую мысль подал ему Блуд — в Родню уйти. Ее и оборонить легче, и бунта можно не бояться. Горожан здесь меньше, чем у Ярополка — воев.
Дошли. Даже и не верится…
* * *
— Главное — чтобы они испугались, — напутствовал племянника Сигурд. — Это первая задача. Самая важная. Они должны поверить, что ты атакуешь всерьез. Если догадаются, что твоя атака отвлекающая, ты пропал. Не быть тебе конунгом, Олав. Ты понял?
— Понял, дядя, — солидно ответил юный нурман. — Не сомневайся. Они испугаются.
— Всем понятно, что надо делать? — Сигурд обвел строгим взглядом подвластных ему хёвдингов, вождей нурманского воинства, отданных под его начало Владимиром. Примерно четверть своего войска. Остальные: свеи Дагмара, большая часть княжьей дружины, разноплеменное ополчение, примкнувшие к Владимиру дружины из занятых городов — остались под Киевом. Четыре тысячи нурманов: собственные хирдманны Сигурда, хирдманны раненого при штурме Киева ярла Торкеля — и вольные викинги, пришедшие не столько к Владимиру, сколько — к сыну конунга Трюггви.
И еще — конная дружина подтысяцкого Путяты. Пять больших сотен конницы. Эти сейчас — отдельно от остальных, прячутся в роще примерно в тысяче двойных шагов от большой дороги. Но поспеют они вовремя. В Путяте Сигурд был уверен.
— Если все понятно, идите к своим людям, — Сигурд махнул рукой, отпуская вождей.
— Лунд, погоди! — окликнул он своего ближнего сотника.
— За Олава ответишь головой, — понизив голос, произнес ярл. — Он молод. Может увлечься. Тогда ты его остановишь. Я даю тебе лучших хирдманнов. Конница Путяты прикроет ваш отход. Для тебя главное — чтобы Олав вернулся целым. Хоть полхирда положи, а его — выведи.
— Я его выведу, ярл, не тревожься, — пробасил Лунд. — Воинов у Ярополка много, но порядка нет. Да и сам Ярополк… Разве это вождь? Готов поспорить: он даже драться не станет. Сразу под защиту стен побежит.
— Хитрость Одина и мощь Тора да принесут нам победу! — заключил Сигурд. — Сбереги Олава! Но не переусердствуй. Это должна быть его победа. Все должны видеть, что это его победа, что он — любимец богов, настоящий конунг!
— Я все сделаю, ярл, — спокойно ответил Лунд. — Я тоже хочу вернуться домой.
* * *
…Дошли, даже не верится.
Ярополк придержал коня, подождал, пока с ним поравнялся возок с женой, наклонился, откинул занавеску:
— Вот и все, моя кесаревна, — по-ромейски произнес он, улыбаясь. — Ужинать будем в Родне. Что пожелаешь, моя…
Хриплый рев боевого рога перебил ласковую речь князя. Мгновенно распрямившись, Ярополк оглянулся на звук…
И увидел, как справа, из-за береговой рощи, один за другим, выходят хищные нурманские драккары.
Ярополк облегченно вздохнул. Пусть себе. Пока подойдут, пока высадятся, русь его уже будет в крепости.
Но тут рог загудел снова, и сердце Ярополка екнуло: слева, из густо обросшего орешником оврага показались круглые гребенчатые шлемы. Викинги!
Закричали, засвистели сотники и десятники. Дружинники поспешно вздевали брони, перестраивались для боя…
Викинги бежали быстро и ровно, плотным строем, ощетинившись копьями, прикрываясь щитами.
Ярополк не смог сразу определить, сколько их. Казалось — очень много.
Полетели первые стрелы. Северяне сбились еще плотнее. Если кто из них и упал, то разглядеть это было трудно. Густая пыль поднималась над дорогой, мешая видеть и целить.
Часть дружинников спешилась, торопливо выстроила щитную стену. Остальные принялись метать стрелы. Чья-то сотня конная сорвалась с места с намерением обойти врага с фланга…
Ярополк вспомнил, что он — князь, старший над всеми, и сдернул с пояса рог…
— Князя! Защитим князя! — закричал Варяжко.
Его тысяча прикрывала возы с зерном. До головы колонны — полтысячи двойных шагов. За пылевым шлейфом, в сумерках, он мало что мог разглядеть, но призывный глас княжьего рога не оставил ему выбора. Князь позвал, и Варяжко, бросив обоз, кинулся на выручку Ярополку.
Олав бежал вместе со всеми, в первом ряду. Он был без щита — от стрел его прикрывали хирдманны, бегущие слева и справа.
Впереди, в клубах рыжей пыли, возник строй русов. Олав бешено закричал. Хирд за спиной подхватил клич, и этот звук будто ударил Олава в спину. Он рванулся вперед, на два прыжка опередив остальных. Рус, на которого он налетел, замешкался от удивления — не ожидал, что противник окажется ему по плечо, — и потому Олав с легкостью поднырнул под копье и полоснул мечом по ноге руса, пониже края кольчуги. Рус повалился на бок, сильно толкнув соседа. Тот, удерживая равновесие, на пол-ладони опустил щит… Брошенное копье воткнулось ему точно меж ключиц и швырнуло назад, на вторую шеренгу.
Олав, не теряя времени, проскочил внутрь строя и принялся рубить и резать русов. Это оказалось совсем легко, потому что в тесноте, меж высоких щитов, маленький Олав совсем потерялся. Сначала он работал одновременно мечом и топором, потом топор увяз в чьей-то ноге, и Олав взялся за нож. Ножом работать оказалось еще удобнее…