Людей и припас — сколько потребуется. Без отчета. Я тебе верю!
«Как трогательно, — подумал Сергей. — Это ведь еще вопрос: кто из нас богаче».
Впрочем, помочь — надо. Чутьем улавливал Сергей: близко ходит беда. Заваривается что-то нехорошее… Сергей и без «благословения» Ярополка послужил бы Киеву. Здесь все-таки его дом, его новая родина… Однако, заручившись абсолютной поддержкой князя, защищать родную землю намного проще.
А что не отдал ему Ярополк Блуда, так это правильно. Нет у Сергея доказательств вины боярина. А как только будут — тут Блуду и конец.
Ничего худого не сделал Сергею моравский боярин, а все равно воевода его не любил. Инстинктивно. Да и имечко такое зря не дадут. Что бы оно там ни значило по-моравски, а по-русски звучит совсем недвусмысленно.
Однако Блуд — это потом. Сейчас надо разобраться с этими ромеями-печенегами. Интересно, как дела у Артёма?
* * *
— Они ушли, — с огорчением сказал Славка.
— А ты чего ждал? — удивился Артём. — Они ушли сразу, как только стало ясно, что ты сбежал. Следующий вопрос — куда они ушли?
За разговором оба выехали к воде.
Река обмелела. Пахло гнилью. Вдоль берега невысокой стеной рос камыш, и по нему было очень хорошо видно, где печенеги вошли в воду. И где они вышли на противоположном берегу, тоже было видно. Уже не по камышу, а по осыпавшейся круче.
— Переправляемся, — скомандовал Артём.
Растянувшись цепью, дружинники входили в воду.
Переправа сложности не представляла. Речка мелкая, дно песчаное, течение слабое. Многие гридни даже не покинули седел. Только затянули потуже мешки, в которых хранилась бронь и та зброя и припасы, которые не любят воды.
На том берегу, правда, пришлось спешиться. На крутом склоне лошадкам было трудновато.
Славка переправился одним из первых, вытянул наверх своего хузарского конька. (Когда Славку пленили, он, умница, сам домой прибежал). Потом — заводного. Заводным у Славки был трофейный жеребец ромейского печенега. Он был лучше «хузарина», но Славке еще предстояло выездить его под себя, а это дело — небыстрое.
Впереди лежала степь. Ковыльное море с волнами холмов и редкими островками деревьев. Но это было еще не Дикое Поле, а своя земля. Знаком этого торчала впереди деревянной раскорякой сторожевая вышка.
След, оставленный уходящими печенегами, был виден всякому. Трава, побитая сотнями копыт, за несколько дней не подымется.
Артём кликнул одного из сотников. Велел отправить гонцов к вышке. Оттуда должны были видеть, куда ушли копченые.
Сотни переправились. Отжимать одежду никто не стал, только вылили воду из сапог.
Два гонца галопом полетели к вышке и сразу потерялись в высоком ковыле.
Артём уже собрался скомандовать: вперед, но тут вмешался Ионах:
— Погоди, братишка!
Артём поглядел на хузарина с удивлением. Всю дорогу до этого места хузарин не проявлял ровно никакого интереса к цели их похода. Он только и делал, что баловался со своим новым луком. Набил дюжины три зайцев, снимая не менее чем за сотню шагов, едва не подстрелил сокола, ловко схитившего одного из зайцев. Славка едва успел хузарина удержать: сокол, чей образ украшал стяг воеводы Серегея, был добрым знаком. Убить его — дурная примета.
Ионах, впрочем, не огорчился и сбил беркута, нацелившегося уполевать цаплю. Цаплю хузарин тоже сбил. Ее они съели вчера вечером. Оказалась жестковата.
— Погоди, братишка!
Артём удивился, но с командой повременил.
— Надо проверить, не ушли ли они по реке, — сказал Ионах.
Артём подумал немного — и согласно кивнул:
— Возьми Варяжку с сотней…
— Не надо, — мотнул головой Ионах. — Тебе нужнее. Мало ли — разделятся копченые. Дай мне Славку — и довольно. Он по тому берегу пойдет, я — по этому. Тех, что пошли рекой, много быть не должно. Управимся, — Ионах ласково коснулся дареного лука. — А если нет, так Славка за подмогой сбегает.
Артём подумал немного — и согласился.
— Ты — по этому берегу, я — по тому, — сказал Ионах Славке и решительно направил лошадь обратно в речку. Его боевой конь, опередив ехавшего на заводной Йонаха, первым плюхнулся в воду. Он, если не под седлом, обучен был, как охотничий пес, бежать впереди хозяина.
— Варяжко, — окликнул Артём своего лучшего сотника. И приказал: — Дай-ка Славке свой рог.
— Держи! — Варяжко бросил Славке длинный сигнальный рог.
— Держи! — Варяжко бросил Славке длинный сигнальный рог. Такой за два поприща слышно. — Когда возвращать будешь — не забудь вина в него налить!
Варяжко был четвертым и самым младшим сыном Ольбарда, князя Беловодского, но вот уже семь лет жил в Киеве. Сначала — со старшим братом Трувором, потом — один. Когда Трувор уехал из Киева домой и забрал с собой своих родичей, Варяжко решил остаться. Привык он — в Киеве. Трувор указывать ему не стал. Сказал: поступай как знаешь. Так что из рода Варяжко не вышел. Однако оказался вроде как — сам по себе. Но — не один. Варягов в Киеве было немало. А славному воину место всегда найдется. Присягнул Варяжко князю, и Артём тут же взял беловодского княжича в свою лучшую тысячу. Сначала — десятником, потом — сотником. Ярополк — одобрил. Варяжко был ему по нраву. Это он одарил княжича прозвищем Варяжко. Родовое имя Варяжки было — Вольг.