— Ну вот, что я говорила? Так гораздо лучше!
— Что вы с ней сделали? — ужаснулась кормилица.
Она в недоумении тряхнула головой, решив, что оглохла, и тут раздался голос довольной собой Белинды:
— Ну вот, что я говорила? Так гораздо лучше!
— Что вы с ней сделали? — ужаснулась кормилица.
— Успокоила ее, — благодушно сказала фея. — Она же больше не плачет?
— Да вы только посмотрите на нее! — Аннет подошла к гостье и ткнула сверток ей в лицо.
— Да… — протянула озадаченная чародейка.
— Вы сделали ее немой! — в панике вскричала кормилица.
— Разумеется нет! — с негодованием возразила Белинда. — Но если вам больше нравится, как она вопит, — пожалуйста! — Она демонстративно пожала плечами и махнула палочкой. Голубой огонек ударился о губы малышки, и с них слетело коровье мычание.
— Му-у-у!!! — надрывалась принцесса. — Му-у-у-у-у!
— Ах! — вскрикнула Аннет, чувствуя, как ее колени подгибаются, а ее карьера королевской кормилицы летит в тартарары. Откуда она только свалилась на ее бедную голову, эта горе-волшебница? И как теперь оправдываться перед королевой? Да о какой карьере речь, ее на костер отправят, как злую ведьму, которая навела на принцессу страшное заклятие!
Пока кормилица в панике мычала, вторя гласу своей молочной дочери, Белинда сосредоточенно бормотала себе под нос странные слова и тыкала палочкой в пеленки. После каждого такого тычка тональность детского ора кардинально менялась. Протяжное «му-му» сменилось дребезжащим «ме-е-е», «ме» переросло в «мяу» и «кукареку», петушиная песнь перетекла в собачий лай и, наконец, завершилась волчьим воем. Близкая к обмороку Аннет отскочила к окну и взирала на удрученную волшебницу, словно на чудовище.
— Я думала, ты — добрая фея, а ты — злая ведьма, — проскулила она, готовая защищать принцессу до последнего вздоха.
— Да что ты говоришь, — горестно воскликнула Белинда и всплеснула руками.
— Даже не думай! — вскрикнула Аннет, проследив за взмахом волшебной палочки в руках чародейки. — Не смей больше колдовать!
— У-у-у-у, — по-волчьи провыла принцесса, соглашаясь с кормилицей.
— Да я просто растерялась, — с несчастным видом оправдывалась Белинда. — Я же первый день, я об этом столько лет мечтала… Да что ж это такое-то?! — Она шлепнулась на пол пятой точкой, сорвала с головы колпак, прижала его к груди и протяжно зарыдала.
Аннет ошарашенно переводила взгляд с воющей принцессы на безутешно плачущую фею, утиравшую нос вуалью. Как-то не вязалась ее истерика с образом злой ведьмы.
— Ну, не реви, слышишь, не реви, — осадила ее кормилица. — Лучше думай давай, как дело исправить!
— Кажется, придумала, — радостно всхлипнула Белинда, неуклюже поднимаясь с пола и размахивая палочкой.
— Уверена, что это правильно сработает? — с опаской уточнила Аннет. — И что девочка после этого не заревет белугой и не закаркает вороной?
Фея быстро-быстро закивала головой.
— Да-да, уверена, зуб даю! Это я прежде напутала, а теперь я точно вспомнила.
— Ну хорошо, я тебе верю, — вздохнула кормилица и с замиранием сердца уставилась на волшебную палочку, очертившую зюзю в воздухе, и на голубой огонек, слетевший с ее кончика и коснувшийся губ принцессы.
Девочка на мгновение задохнулась, потом закашлялась и тоненько, по-младенчески, захныкала. Аннет с облегчением вздохнула и прижала ее к себе.
— Ты не думай, — шмыгнула носом Белинда, водружая на голову мятый колпак с мокрой вуалью, — я не дура. У меня просто опыта маловато. Я вообще очень способная.
Аннет недоверчиво хмыкнула, баюкая принцессу на руках.
— У меня просто необычный подход к волшебству, — призналась фея. — Вот и случаются иногда конфузы.
«Лучше бы эти конфузы случались вдали от меня и принцессы», — подумала про себя кормилица, с тоской предчувствуя, что отвязаться от чародейки будет непросто.
— Итак, — Белинда поправила колпак и, воспользовавшись замешательством Аннет, торжествующе опустила кончик волшебной палочки на лоб принцессы. — Нарекаю тебя… Как ее зовут? — озадаченно поинтересовалась она у кормилицы.
— Изабелла, — машинально ответила та.
— Нарекаю тебя, Изабелла, — провозгласила чародейка, — своей крестницей и обязуюсь быть твоей крестной феей, твоим ангелом-хранителем и твоей доброй волшебницей до дня твоей свадьбы, оберегать тебя от неприятностей и злых людей… Э-э-э, что же там еще? — запнулась Белинда. — Ага! Сделать твою жизнь счастливой и полной радости и найти тебе превосходного жениха. — С кончика палочки слетел голубой огонек, который закружил вокруг малышки и волшебницы, окутав их голубым мерцающим облачком и ароматом полевых цветов. — Ура! — воскликнула фея и выжидающе уставилась на Аннет.
— Ура, — тоскливо подхватила та. «Какая-то эта Белинда все-таки странная фея, — думала она. — Мне всегда казалось, что подобные обряды должны проводиться в присутствии родителей. Надеюсь, что обряд, проведенный не по правилам, считается недействительным, и судьба убережет принцессу от такой крестной».
— Кстати, — с любопытством спросила волшебница. — А почему ты назвала свою дочь, как принцессу?
— Что? — недоуменно хлопнула ресницами Аннет и потрясенно замолчала. Перед ее глазами заплясали золотистые искорки, закружились в хороводе, образовали кокон высотой в человеческий рост, а когда они рассыпались звездочками по полу, в комнате появилась еще одна гостья. Миловидная, чуть полноватая блондинка лет тридцати в розовом платье и с уже знакомым Аннет колпаком на голове, не оставляющим сомнений в ее профессиональной деятельности, с достоинством ступила вперед, лучезарно улыбнулась и торжественно провозгласила: