В тот же день волшебницы Эльдорры собрались на чрезвычайное заседание. Повод для встречи был серьезный — рождение принцессы. Помимо основных своих занятий, чародейки брали на себя опеку над самыми родовитыми и богатыми наследницами королевства, проще говоря подрабатывали крестными феями. Иметь в крестных волшебницу считалось хорошим тоном и было модно среди аристократических семейств. Были времена, когда виконты и герцоги устраивали целые аукционы, чтобы заполучить для своих дочек самую искусную представительницу магической профессии. Но затем менее востребованные чародейки взбунтовались, создали Общество защиты крестных фей (ОЗФ) и выработали целый кодекс правил в отношении распределения крестниц и собственных обязанностей. Согласно кодексу, при рождении каждой именитой девочки [1] волшебницы собирались на совещание, на котором общим голосованием и выбиралась будущая опекунша. Из числа претенденток исключались те, у кого уже имелись крестницы. Таким образом, на право стать крестной феей для принцессы сегодня претендовали семь волшебниц. Четверо — с солидным послужным списком счастливо выданных замуж крестниц (благополучное замужество подопечной считалось высшей задачей феи, с ним прекращалось участие волшебницы в судьбе девушки), две подающие надежды молодые чародейки и одна юная неумеха, пропустившая собрание из-за очередного неудачного колдовства.
— Кто бы сомневался, — пренебрежительно хмыкнула Патриция, одна из семи кандидаток в крестные принцессы, когда глава ОЗФ Лукреция зачитывала пергамент от отсутствующей Белинды, полученный с полуденными голубями.
— Итак, — обратилась она к притихшим коллегам, — надеюсь, все понимают, что реальных претенденток на это место семь?
— Зря ты так о девочке, — укорила ее убеленная сединами соседка Агнесс, крестная шестнадцатилетней дочери герцога. — Между прочим, я бы не стала списывать ее со счетов. Это место просто создано для нее.
По рядам собравшихся пронесся ропот.
— А почему нет? — продолжила свою мысль уважаемая волшебница. — Подумайте сами. Сама судьба уготовила новорожденной девочке счастливую жизнь. Ее родители красивы и умны, значит, и дочку красотой и умом природа не обделила. Они богаты и наделены властью — значит, она никогда не будет знать нужды ни в деньгах, ни в женихах. У принцессы есть все для счастья.
— Подумайте сами. Сама судьба уготовила новорожденной девочке счастливую жизнь. Ее родители красивы и умны, значит, и дочку красотой и умом природа не обделила. Они богаты и наделены властью — значит, она никогда не будет знать нужды ни в деньгах, ни в женихах. У принцессы есть все для счастья. В ее случае наличие крестной феи — скорее дань моде, нежели необходимость. Крестной и трудиться-то особо не придется — с ее обязанностями справится и волшебница-недоучка. Это работа для лентяйки, а не для трудолюбивой чародейки.
В зале повисла настороженная тишина. Никому из кандидаток не хотелось признавать себя лентяйкой или недоучкой, но в то же время каждая мечтала заполучить себе в крестницы саму принцессу и утереть нос остальным. Не так уж часто в Эльдорре появляются на свет девочки королевских кровей, за последние пятьдесят лет это всего второй случай.
— Ты права, Агнесс, эта девочка родилась с золотой ложкой во рту, и ей нет большой нужды в крестной фее, — признала Лукреция. — И ты права, что ее крестной не придется особенно утруждать себя, устраивая судьбу подопечной. Достаточно будет не мешать ее жизни идти своим чередом. Но ты можешь поручиться, что Белинда будет стоять в стороне и не разовьет бурную деятельность по осчастливливанию своей первой крестницы? Вспомни, как она мечтает попробовать себя в этом качестве, сколько прошений она подавала за год членства в ОЗФ. Неужели ты думаешь, что, если мы дадим ей такой шанс, она им не воспользуется — в свойственной ей манере?
Среди собравшихся пробежал короткий смешок.
— Ты знаешь мое отношение к Белинде, — продолжила Лукреция, — я уверена, что девочка еще проявит себя с лучшей стороны. Но, как глава фей, я должна в первую очередь заботиться о благополучии принцессы. Зная Белинду, можно ожидать чего угодно: и что королевская казна истощится, и что принц, предназначенный ей, влюбится в другую, а сама принцесса подурнеет лицом и поглупеет до состояния винной пробки, — закончила свою речь фея.
— Как скажешь, — махнула рукой ее оппонентка. — Я всего лишь предположила, что большого вреда не будет…
— Крестная фея должна приносить пользу, а не вред! — строго сказала Лукреция. — И тем более мы не можем рисковать благополучием королевской семьи.
— Но ты же знаешь Белинду, — возразила Агнесс. — Она не успокоится, пока не добьется своего.
— Да уж, упрямая, как ослица! — пробурчала Лукреция.
— Что, если мы поручим ей опеку над какой-нибудь новорожденной девочкой из бедной семьи? — предложила Агнесс. — Хуже-то не будет.
— Хуже быть не может только в том случае, если ее родители — самые бедные и несчастные люди в королевстве, — язвительно вставила Патриция.
— А что, это мысль, — оживилась Лукреция и обернулась к блюдцу, висящему у нее за спиной. — Ну-ка, покажи нам самую несчастную молодую мать в Эльдорре!