— За работу!
Драчуны стали нехотя разбредаться по своим местам. Кто к воротам, кто к сараям, кто направился в замок. Герцогиня выудила из толпы взъерошенного бородатого мужичка с ярко выраженным косоглазием и велела ему отвести прибывших дам в комнату для гостей.
— А я пока распоряжусь насчет ужина, — сообщила она, ныряя за угол сторожевой башни.
Мужичок с умилением воззрился на не обремененные усами миловидные женские лица. Белинда недовольно сдвинула брови, поторапливая провожатого. Мужичонка спохватился, засуетился и побежал впереди, указывая путь к замку — темной громадине, высившейся в центре крепости. Марта с Белиндой с любопытством разглядывали крепость: в ее архитектуре не было ничего необычного, куда больше их внимание привлекали люди.
Недавние драчуны нехотя возвращались к своим обязанностям: кто-то подбирал брошенные ведра и спешил к колодцу, кто-то схватился за метлу и с ожесточением принялся гонять пыль по двору, кто-то собирал в корзину раскатившиеся по земле яблоки, кто-то полировал зловещую медную горгулью, восседающую у лестницы, ведущей в замок. При приближении гостий все они, словно по мановению волшебной палочки, замирали на своих местах и провожали дам жадным взглядом. Белинда от такого внимания вся порозовела — оно ей явно льстило, а Марта смутилась и опустила глаза, стараясь не встречаться взглядом с мужчинами. Вслед за провожатым девушка и ее крестная поднялись в замок, и первым, что они увидели внутри, был портрет герцогини, занимавший почти всю стену от пола до потолка. Художник польстил хозяйке, избавив ее от усиков и излишней кустистости бровей, смягчив резкие черты лица, округлив тяжелый квадратный подбородок и наделив копной густых волос. Портрет был заключен в широкую позолоченную раму, и низенький, кругленький, как мяч, мужичок в данный момент с усердием полировал позолоту до блеска. В одной руке он держал лоскут ткани, в другой — два пузырька. Жидкостью из пузырька поменьше он пропитывал лоскут, а к содержимому большего сосуда щедро прикладывался сам, что-то радостно мурлыкая в пышные усы. Увлеченный процессом, он не сразу заметил гостий. А когда заметил, то на мгновение замер, потер глаза кулаками, озабоченно пролепетал: «Пить надо меньше, надо меньше пить» — и, даже не поздоровавшись, повернулся к ним спиной, с преувеличенным энтузиазмом принявшись натирать поверхность рамы.
— Не обращайте внимания, — шепнул провожатый, сворачивая в проходной зал, и загадочно добавил: — Томас в замке уже полгода, на вторую смену остался. Отвык-с!
Внутри замка кипела работа. Слуги постарше чинили мебель, работники помоложе натирали полы, носили ведра с водой и корзины с бельем. Те, кто был увлечен работой, не заметили появления путешественниц, другие же, застыв на месте, с благоговением взирали на Марту и Белинду, словно они были последними женщинами на Земле.
— Ты не замечаешь ничего странного? — шепнула Марта.
— Ты не замечаешь ничего странного? — шепнула Марта.
— Гобелены мрачноваты? — отозвалась фея, с интересом изучая настенное полотно, на котором зверского вида баба пронзала копьем тщедушного мужичонку.
— «Смерть изменнику», — с содроганием прокомментировал сюжет провожатый.
— Да нет же! — зашептала Марта. — Мы не встретили ни одной женщины. Может, оно все-таки существует?
— Что?
— Заклятие!
— И навела его эта ведьма! — Белинда со значением покосилась на очередной портрет герцогини, висевший над камином. — Глупости это все! — уверенно сказала она и окликнула провожатого: — Послушай, уважаемый, а почему нигде не видно женщин?
— Женщин? — вздрогнул тот. — Так откуда ж им взяться-то? Уже шесть лет, как в замке нет ни одной женщины, кроме ее сиятельства.
— Что же случилось шесть лет назад? — удивленно моргнула волшебница.
— В этот черный день, — провожатый трагически вздохнул, — ее сиятельство застала юного герцога в комнате со служанкой. Герцогу тогда только исполнилось шестнадцать.
— И что? — поторопила его заинтригованная Белинда.
— И все! — обреченно поведал слуга. — В ее сиятельство словно бес вселился, и она всех служанок выгнала — начиная от горничных и заканчивая прачками.
— Вот тебе и порча, — шепнула Марте потрясенная фея, а у провожатого спросила: — Как же ее супруг это допустил?
— Герцог умер за два года до этого, — скорбно поведал слуга. — Тогда герцогиня сосредоточила всю свою любовь на сыне. Кажется, в тот день, когда она застала его с девушкой, она впервые поняла, что мальчик вырос…
— И как же вы тогда жили, когда без женщин остались? — заинтересовалась Белинда.
— Суровые были времена, — вздрогнул провожатый. — Всем мужчинам, будь то охотник, столяр, кузнец или трубочист, пришлось засучить рукава и осваивать женскую работу — учиться готовить, шить, стирать, мыть и убирать. Конечно, половина слуг сразу сбежали, вместе со своими семьями, даже на вознаграждение, которое герцогиня сулила, не польстились. Холостяки еще первое время помучились, да тоже многие ушли. А те, кто остался, подолгу не выдерживают — на женской работе да совсем без женщин…
— Как же вы это терпите? — поразилась фея.
— Так платят здесь в три раза больше, чем в других замках, — охотно пояснил слуга. — Вот и живем — три полнолуния монахами, зато потом весь год в семье королями. Прислуга-то здесь меняется каждый сезон. Сейчас летняя смена, потом черед осенней, зимней и весенней. За летнюю дороже всего платят: почти же у всех работников семьи, земля, хозяйство — летом там мужская работа в первую очередь нужна. Но у меня жена — умница, отпустила. Знает, что я здесь за лето на целый год безбедной жизни заработаю, а я ей в подмогу двух батраков вместо себя нанял. Со здешним-то заработком это не проблема.