— Так зачем же вы собрались во дворец? — опешила фея.
— Чтобы открыть королевской семье глаза, чтобы убедить их отдать свои богатства народу… А принцесса согласна выйти за меня замуж? — Крезо сладострастно зажмурился и потер руки. — Ах, как это хорошо! Ах, как замечательно! Ведь мне, как ее мужу, отойдет часть королевских сокровищ? — оживленно поинтересовался он у оторопевшей феи и, не дожидаясь ответа, забормотал себе под нос: — Сколько еще бедняков можно будет накормить на это золото! Быть может, воодушевленные примером мужа принцессы и остальные аристократы подтянутся к этой милосердной акции?
— Бэль, — потянула крестную Марта, — он не любит Изабеллу. Убедилась? Ему нужны только ее богатства: раньше — для себя, теперь — для народа. Нам тут делать нечего.
Пока виконт с мечтательным видом подсчитывал королевские богатства, а Белинда сокрушалась очередной неудаче, внимание Марты привлекла возня у лестницы. Двое мужичков, те самые драчуны, которые разбили витраж, кубарем скатились по лестнице во двор и продолжили отчаянную борьбу за право обладания пузатым золотым горшком. Наконец, одному из драчунов удалось сбить другого с ног мощной оплеухой. Удар был так силен, что бедняга упал на землю без чувств, а победитель издал радостный рев и водрузил горшок себе на голову.
Однако тут же скривился, поспешно избавился от импровизированного шлема, с опаской заглянул внутрь и потянул носом. Видимо, горшок использовали отнюдь не для хранения фиалковой воды, потому что мужичок скривился еще больше, отшатнулся назад, едва не выронив трофей из рук, и что-то недовольно пробормотал. Затем, обхватив добычу кончиками пальцев и вытянув руки, он зашагал по двору к воротам.
Затем, обхватив добычу кончиками пальцев и вытянув руки, он зашагал по двору к воротам. На золотом боку сосуда сверкнул выложенный рубинами и сапфирами герб виконта.
— Бэль, смотри! — Марта взволнованно ткнула крестную в бок. — Не тот ли это самый золотой горшок?
— Где? — громко вскрикнула фея, обратив на себя внимание Крезо. Тот перевел взгляд в направлении, куда с интересом уставились его гостьи, и побагровел.
Марта не успела ничего понять, как виконт уже перегородил дорогу счастливому обладателю горшка. Судя по всему, выражение его лица было отнюдь не таким благостным, как обычно, и мужичок с горшком крепко вцепился в свое сокровище. Заинтересованные фея с крестницей подошли поближе.
— Любезный, — раздался напряженный голос виконта, — ты где это взял?
— Известно где, — набычился любезный, — в замке. Вы же сами сказали: берите все, что лежит!
— Все, что лежит на виду, — повысил голос хозяин, — а не то, что спрятано.
— Кажется, он не безнадежен! — радостно шепнула Белинда. — Кое-что все-таки схоронил от разграбления, значит, не до конца умом тронулся.
— Откуда ж я знал? — шмыгнул носом мужичонка, еще крепче вцепившись в добычу.
— Давай-ка это мне, — смягчился Крезо, — а сам беги, отыщи себе другую безделицу.
— Безделицу?! — Мужичок нервно дернул глазом. — Да я с таким трудом отвоевал ее у Ларри!
— Драгоценный, — рассердился виконт, — этот гор… — он замялся, оглянувшись на притихших дам, — эта ваза — своего рода семейная реликвия и передается из поколения в поколение уже шесть веков. В ней дух истории. Вы даже не сознаете ее ценность!
— Отчего же, — ощерился мужик, — сознаю — и ценность, И, — он насмешливо потянул носом, — особенно дух!
— Отдайте немедленно! — разгневался Крезо.
— Нашел дурака! — Мужичок изо всех сил ударил виконта в живот семейной реликвией, повалив не ожидавшего такого коварства аристократа на землю, и собирался удрать победителем, но подножка Белинды изменила его планы. Теперь виконт и простолюдин катались по двору, поднимая клубы пыли, и боролись за обладание драгоценным горшком.
— Что здесь происходит? — раздался невозмутимый голос. Крезо замер, как громом пораженный, ушлый мужичок воспользовался моментом и, подхватив горшок, вскочил на ноги и собрался пуститься наутек. Но упал как подкошенный, споткнувшись о подножку Марты. Виконт отмер, с рычанием выдрал горшок из рук противника и вскочил с земли, прижимая к себе золотой сосуд и защищая его от мужичка, словно нежную возлюбленную от рук разбойника.
— Генрих, — укоризненно провозгласил оборванец в грязной хламиде, останавливаясь рядом с дамами и тяжело опираясь на посох, — что ты делаешь?
Марта с интересом взглянула на проходимца, убедившего отъявленного скупердяя отказаться от всех богатств. Пилигриму было лет сорок, его лицо было обветренным и темным от загара, щеки были впалыми от недоедания, а вот в кости он был широк — свободные одежды не висели на нем мешком, а топорщились колоколом. Несмотря на кроткую улыбку, которая застыла на его губах словно приклеенная, в глазах его мелькали лукавые огоньки прожженного мошенника.
— Брат, — тяжело дыша, ответил виконт, — это очень ценная для меня вещь.
— Вещи! — с досадой воздел руки пилигрим. — От них все зло! Избавься от нее немедленно, отдай этому бедному человеку. — Он кивнул на отряхивающегося от пыли мужичка. Тот с готовностью подскочил к виконту и протянул руки. Крезо машинально отшатнулся, пряча свое сокровище.