Ты плохой некромант, Фесс, если с такой лёгкостью соглашаешься пополнять Серые Легионы. Ты на переднем краю вечной схватки Жизни и Смерти, ты тот, кто пробирается тайными тропами в тыл врага, тот, кого в случае поимки ждут пытки и позорная смерть в петле, — а отнюдь не положение знатного пленника и скорое освобождение за выкуп. И сейчас тебе предстоит ещё один бой, быть может — последний, но всё равно — не опозорься же и в этот момент!»
— Прекрати! — зарычал Фесс на ведьму. — Делай, что делала. Никто тебя пальцем не тронет. Я тебе Слово давал, забыла? Ну, не стой, не стой, шевелись, ради всего… — он чуть было не сказал «святого», вовремя сообразив, что так обращаться к ведьме не слишком?то подобает. — А уж мы постараемся их задержать — сколько сможем. Не ручаюсь, конечно, но…
— Ты обещаешь? — неожиданно высоким, звенящим голосом выкрикнула ведьма. — Нет, скажи, ты обещаешь? Точно обещаешь?!
— У тебя есть моё Слово, — ответил он, чувствуя, как к щекам приливает краска — эльф Ирдис Эваллё припомнился более чем некстати.
Ведьма вдруг как?то жалко и заискивающе улыбнулась, и Фесс с внезапным раскаянием понял, что перед ним — не хладнокровная и бывалая волшебница, тёртая и мытая во всех щёлоках, а просто перепуганная молоденькая девушка, сама не ожидавшая, что её заклинание приведет к таким бедствиям, но, несмотря ни на что, до последнего пытающаяся эти бедствия остановить. Она легко могла бы спастись — ведь не напал же на неё самый первый призрак, сражённый Фессом в глубине Нарна возле старой часовни! Значит, ведьма успела бы сбежать, скрыться — кто дознался бы, кто докопался бы до истинных причин бедствия, когда оно распространилось бы на соседние уезды, волости и ленные владения?
Однако она осталась. Для почти что безнадёжной попытки сопротивления. Она не знала и не могла рассчитывать на его, Фесса, помощь — ведьма просто пришла, чтобы умереть вместе со своими сородичами. Умереть, сражаясь, как и положено воину, а не успокаивая совесть всякими словесами вроде: «Я должна жить, чтобы защищать других». Нет других и не будет. Здесь твоё поле, ведьма?воин, здесь тебе и лечь, коль удача отвернётся.
— Ну, что встали? — деловито осведомился тем временем Сугутор. — Прадд, давай?ка подтащим во?он тот воз к крыльцу поближе, пока ещё успеем…
Громко молившийся священник, похоже, впал не то в транс, не то в экстаз и даже не повернул головы в сторону гнома и орка, решительно принявшихся возводить возле входа в церквушку самую настоящую баррикаду, словно собираясь противостоять приступу обычного врага, из плоти и крови.
Эбенезер же во все глаза смотрел на ведьму, смотрел так, словно узрел Спасителя в истинном теле.
— Ты чего? — Фесс не слишком вежливо толкнул юного мага локтем. — Не застывай, коллега, давай делай закля…
— Почему она вернулась? — вдруг пробормотал себе под нос Джайлз. — Святые отцы учат… ведьма злобнее крысы и отвратнее гадюки. Никогда не способна ведьма думать о ком?либо, кроме себя, никогда не делает ничего без выгоды для себя…
— Ты зачем мне об этом толкуешь? — рассердился Фесс, не сразу сообразив, что происходит.
— Не застывай, коллега, давай делай закля…
— Почему она вернулась? — вдруг пробормотал себе под нос Джайлз. — Святые отцы учат… ведьма злобнее крысы и отвратнее гадюки. Никогда не способна ведьма думать о ком?либо, кроме себя, никогда не делает ничего без выгоды для себя…
— Ты зачем мне об этом толкуешь? — рассердился Фесс, не сразу сообразив, что происходит. — Это я ещё в Ордосе чи…
Некромант поспешно прикусил язык, едва только понял, в какую западню угодило бедное чадо Святой Церкви — согласно всем трудам отцов и канонам, ведьме этой сейчас полагалось бы улепётывать отсюда во все лопатки, прихватив с собой колдовские принадлежности, улепётывать с тем, чтобы никогда уже не вернуться. «О себе лишь и своих злодействах думают ведьмы!» — твердили священные тексты, престольские энциклики, синодики пустынников и прочее, прочее, прочее.
И наивный Эбенезер всему этому верил. Впрочем, это как раз необычным никак почитаться не могло. А вот то, что он нашёл в себе силы удивиться ведьме, усомниться в том, что читал и слышал, — то действительно дорогого стоит. Значит, не слеп, и не глух, и не закостенел, и не станет по первому мановению инквизиторского пальца жечь «прелюбодеев» и прочих грешников…
Хотя что я, оборвал себя Фесс, рассуждаю, словно мы все собрались жить вечно!
И как раз в это время с разных сторон между опустевшими домами Кривого Ручья замелькали медленно ползущие вперёд серые тени.
В часовне на миг вдруг умолкли все до единого младенцы — на миг умолкли, а потом заголосили ещё отчаяннее.
Священник продолжал молиться, срывая голос, cловно это могло помочь; ведьма стремительными росчерками доканчивала свою гептаграмму, а некромант Фесс собирал в кулак волю и силу. Одного такого ретивого призрака он уже свалил, подбадривал себя некромант, правда, помогало это плохо. Свалить?то Фесс свалил, но и сам притом свалился. И, если бы не спутники, некроманту пришлось бы плохо.
Конечно, когда вместе сходились трое или больше волшебников, они могли бы составить «кольцо» единяя силы и приумножая их, но как заставить пойти в одной упряжке мрачную некромантию, магию вольного ветра и вообще непонятное чародейство ведьмы?..