При виде ведьмы Джайлз дёрнулся, словно от удара.
— Ну, чего стоишь?.. — зарычал на него было Прадд однако Фесс поспешно остановил храброго, но порой не в меру ретивого орка.
— Погоди… — медленно проговорил Неясыть. — Пусть… надеюсь, что у неё получится…
Ведьма на мгновение подняла глаза, встретившись с Фессом взглядом.
— Я пришла, чтобы защитить своих, — негромко сказала она. — Ты был прав, некромант… кругом прав. Не знаю, что на меня нашло… да и знать не хочу. Сделанного не воротишь. Только теперь и можно, что этих, — она махнула рукой в сторону окраин, — этих тварей остановить.
— Что ты собираешься делать? — торопливо спросил Фесс. Призраки приближались, неторопливо, но неумолимо.
— Открою Врата Силы, — пожала плечами ведьма. — Я видела много голодных зверей, для которых эти призраки — такая же добыча, как мы, люди, — для призраков…
— А как ты потом справишься со своими зверями? — в упор спросил некромант.
— Не окажется ли лекарство горше болезни?
— Ты можешь предложить что?то получше, некромант? Не знаю предела твоих сил, но сомневаюсь, что тебе по плечу их остановить! — резко бросила ведьма.
Она страшно изменилась за несколько часов этой ночи и серого утра.
Глаза ввалились, растрёпанные волосы повисли лохмами, одежда порвалась, но главное — на лицо ведьмы лёг какой?то странный отпечаток, словно она по капле отдала всю свою кровь и вместо жилах струился теперь самый настоящий яд — кровь вся ушла на сотворение её колдовства.
Фесс даже отпрянул — настолько сильно и резко оказать это видение.
— Нет. Пока — нет, — отрывисто бросила ведьма, миг не отрываясь от своей работы. — Но если надо:
Наступило молчание. Даже священник перестал молиться — потому что призраки, смыкая кольцо, медленно вплыли на окраины Кривого Ручья и так же медленно, словно тяжёлые галеры на параде, двинулись дальше, к битком набитой людьми церкви.
Из?за неплотно прикрытой двери слышались истошные рыдания и стоны.
Наверное, впервые за всё время здесь, в Эвиале, Фесс растерялся по настоящему. Он не знал, что делать — его магия могла справиться с одним, хорошо, если с двумя наступающими призраками, а что делать с остальными полутора сотнями?
— Эбенезер! Можешь что?то сделать? — Фесс усилием воли стряхнул оцепенение. Как бы то ни было, своим маленьким отрядом он командует до сих пор.
Маг Воздуха поспешно кивнул. Дрожащими руками вновь поднял обломки посоха, что?то зашептал… Некромант ощутил мягкий толчок Силы — правда, слишком уж мягкий и слишком уж тихий, но ладно, будем надеяться, что у него хоть что?то получится…
«Ну, так что же ты не убиваешь саттарскую ведьму, некромант? Почему не отдаёшь приказа ни Эбенезеру, ни гному с орком? Ни один не дерзнул бы тебя ослушаться, заклятие будет разрушено, сотни жизней — спасены. А твоё Слово, некромант… ради спасения людей, которых ты подрядился защищать от приходящих из?за Серых Пределов можно и нарушить собственную клятву. Какая разница, что будет потом с тобой, какие кары обрушит на тебя судьба? Так что не в тебе дело, некромант. И даже не в твоём Слове.
А вот в ней, в саттарской ведьме, в этих спутанных длинных волосах, что раздражённо отбрасывают сейчас с лица резким движением грязной руки.
Нет таких весов, чтобы взвешивать человеческие жизни, — подумал вдруг Фесс. — И напрасно Даэнур твердил о принципе меньшего зла. Нету его. Есть просто зло, и этим всё сказано. Неважно, сколько погибнет сколько спасётся. Только один человек может сейчас убить саттарскую ведьму, и этот человек — она сама. Никто больше. Потому что это, как ни представляй, будет убийство. И никакие хитроумные построения не смогут скрыть этого. Убийство всегда убийство. Даже когда ты защищаешься. Недаром ведь в самых древних и, как считается, неискажённых заповедях Спасителя значилась только одна — «не убий».
Похоже, ведьма каким?то образом прочла его мысли. Или что?то почувствовала. Наверное, Фесс выдал себя взглядом, он всё?таки допустил в него какое?то отражение этой мысли, что, мол, умрёт ведьма — и всё сразу кончится. Ну, или если не кончится, то, во всяком случае, справиться с призраками станет легче.
Ведьма вздрогнула. Разжались судорожно стиснутые на кривом сучке пальцы, чародейка бросила чертить свою гептаграмму, замерла, неотрывно глядя в глаза Фессу, — прочитав в них свой приговор или, по крайней мере, намерение некроманта.
«Убей саттарскую ведьму — и распадётся ее заклятье… и наступающие сейчас на Кривой Ручей призраки, на каждый из которых потребно иметь целый полк опы ных некромантов, превратятся если не во прах, то, крайней мере, в обычных зомби, которых он, Фесс уложит хоть десяток, хоть сотню…»
Ведьма не умоляла о пощаде.
Не напоминала о его Слове. Молчала и смотрела — с такой тоской, что у Фесса едва ли не впервые за всё время здесь, в Эвиале, по?настоящему защемило сердце.
«Что же ты делаешь, Фесс… куда ты идёшь? Ты чуть было не стал тем, кто равнодушно сортирует человеческие жизни — тебе жить, а тебе — увы, нет. Ты и в самом деле в какой?то момент готов был убить эту несчастную дурочку — и даже не ради спасения Кривого Ручья (равно как и других ближних деревень), а ради своей собственной мести, ради Ирдиса Эваллё, ради неисполненного Сюва некроманта, которое ты так высоко ценил, считая нерушимым и полагая, что какие?то там обещания дают право убивать во имя их.