Посох крутился. Всё медленнее и медленнее, словно пробиваясь сквозь упругую невидимую преграду, словно на его пути сгустился сам воздух. Каменный шар оставлял за собой полоску тонкого огня, и Фесс зарычал от боли в обожжённой ладони, жар призрачного пламени тёк по посоху прямо к плоти мага. Но зато теперь он видел преграду. Видел висящие под рясами на груди Марка и Этлау амулеты — на первый взгляд ничего особенного, нательные перечёркнутые стрелы, символы Спасителя. Но только на первый взгляд.
Инквизиторы, однако же, смекнули, что творится что?то неладное. Марк вскочил с места, ринулся к задней двери, трясущимися руками откидывая запоры. Просунулись первые воины подкрепления, латники пополам с инквизиторами в рясах — верно, мастерами святой магии. Похоже, отцы?экзекуторы предвидели и такой оборот событий.
Однако они опаздывали, безнадёжно опаздывали. Их заклятья требовали сосредоточения и медитации — как всегда, ломать куда проще, чем строить. И маг Долины по имени Кэр Лаэда, вставая лицом к лицу с призрачным врагом, знал ту точку, куда будет нанесён его удар. Сейчас, сейчас… треснут и распадутся пылью зачарованные косые кресты, перечёркнутые стрелы станут ничем, и тогда мы поговорим совсем поиному, господа экзекуторы!..
Сплошной огненный круг за посохом. Поток Силы, почерпнутой не у Тьмы, не у масок, не у кого иного — у Мечей. У себя прежнего. В ненависти.
И слабо различимая, смутная фигура в серой холщовой накидке и деревянных сандалиях. Лица не видно. Возвышается над городом, над всем миром Эвиала. Смотрит и ждёт… не дождётся.
И Тьма, Тьма на западе, уже прорвавшая первый пояс обороны, тоже устремляющаяся вперёд… кто окажется первым?..
И помимо воли Фесс ощутил за спиной развевающиеся тысячи и тысячи чёрных знамён.
.
И помимо воли Фесс ощутил за спиной развевающиеся тысячи и тысячи чёрных знамён. Иссиня?чёрных, без каких?либо символов и эмблем. Сплошное море знамён, океан штандартов, несомых руками призраков.
Армия Тьмы шла на восток. И он, Неясыть, Фесс, Кэр Лаэда, был авангардом этого воинства помимо собственных воли и желания. Даже и не почерпывая напрямую сил у мрака, он невольно всё равно сражался на его стороне. Напор тёмной мощи, рвущийся в его душу, был настолько силён, что Фесс застонал, с трудом удерживая готовую вот?вот рухнуть преграду.
«Нет. Нет. Я не хочу. Я хочу победить сам, своими руками, я не стану твоей марионеткой!..»
«Значит, ты станешь чьей?либо ещё, — последовал равнодушный, холодный ответ. Тьма не знает, что такое чувства. Она имеет желания, осуществление их — единственный способ её существования. И ей нет дела до тех, кто встанет на её пути. Она сметёт их, без гнева и ненависти, подобно тому, как человек расчищает путь воде на поля, отбрасывая в сторону мешающую ему землю. — Глупый. Ты сражаешься на моей стороне, хочешь ты этого или нет. Твоё время узнать всю правду и понять свой истинный выбор пока ещё не пришло. Но… оно придёт. Очень скоро… если ты переживёшь этот бой».
Тем временем Рысь, прижатая к стене, чуть?чуть запоздала с поворотом, и меч?бастард её противника вспорол ей плечо — инквизитор ударил им, словно коротким копьем. Девушка со стоном выронила саблю из левой руки.
— Рысь! — вскрикнул Фесс, бросаясь на помощь. Экзекутор, наёмник, солдат удачи — кем бы он ни был — замахнулся вторично, ему требовался только один удар, чтобы покончить с воительницей. Сдавленная болевым шоком, справиться с которым не смогли даже все тайные средства Храма Мечей, Рысь неловко попыталась защититься, однако её вторая сабля переломилась, словно тростинка, подставленная под летящий клинок. Острие бастарда отклонилось, чиркнув по скуле девушки.
Меч Фесс держал в правой руке, посох — в левой; огненное кольцо разомкнулось, однако некромант ощущал громадную Силу, влившуюся в него, сжавшуюся сейчас в посохе; и, вместо того чтобы потратить её на испепеление двух противостоящих ему вражьих амулетов, он открыл ей дорогу, нацеливая удар в спину и бок нависшего над рухнувшей Рысью инквизитора.
Что?то взвыл Этлау, выбрасывая вперёд правую руку, призывая свою собственную магию, но было уже слишком поздно.
За стенами башни взвыло так, что все, без исключения, на миг оглохли. Пронзительный, нестерпимый визг, словно кто?то растянул на дыбе сам ветер. Неистовый порыв ударил в узкие бойницы, обращая в щепки деревянные створки ставень. Искры белого огня потекли с намертво вбитых в оконные проёмы железных стержней — решётки горели на ветру, словно ему было особенно ненавистно это ни в чём не повинное железо.
Каменное навершие посоха описало дугу, пылая, словно маленькое солнце. Слепящий, яростный свет, нестерпимо яркий, не дающий теней, проникающий повсюду. Изворачиваясь всем телом и вкладывая всю массу в этот удар, Фесс вбил янтарное ядро в висок инквизитора. Его посох встретился при этом с поднятым для защиты бастардом, однако закалённый клинок, широкий и тяжёлый, сломался и разлетелся на куски, словно глиняный. Посох смял стальной шлем. Отброшенная в сторону железка немедленно вспыхнула. Голова инквизитора лопнула, словно перезревшая дыня. Тело подбросило в воздух, швырнуло об стену, превращая в кровавую кашу. На каменном навершии Фессова посоха закипела кровь, исходя тёмным паром.