— Нам теперь не только в Вечный лес, нам теперь и в Серые Пределы?то нельзя, — сумрачно проговорил молодой волшебник; Джайлз, похоже, совсем пал духом.
— Брось, — повернулся к нему Фесс. — Что такое стряслось?.. Я ж этих зомби ни на кого не натравливал. Погоди, дай срок, так и караванщиков этих всех найдём и их потери покроем, если уж это тебя так волнует…
— Что ты несёшь, некромант… не доживем мы до этого, никто из нас не доживет, даже она, — кивок в сторону нахмурившейся Рыси. — Хотя лучше ее на свете, наверное, вообще никто не дерётся. Но у инквизиторов найдутся бойцы и получше…
— Откуда ж им взяться, если Рысь — самая лучшая? — хмыкнул Фесс.
— Она на мечах в мире небось лучшая, а у отцов?куторов другим принято сражаться, — возразил Джайлз. — Да, собственно, некромант, что я тебя уговариваю, не хочешь — не верь, а только в Вечный лес мы, я вижу, войдём, а вот обратно уже не выйдем…
— Не каркай, пророк недоделанный! — обозлившись, рявкнул некромант. — Я обещал тебя вытащить — и вытащу, даже если мне для этого придётся весь Вечный лес на щепу перевести!..
— Куда тебе, — безнадежно проговорил маг Воздуха, опуская, почти что роняя голову. — Ты только и можешь, что зомбей своих несчастных из могил вытягивать…
— Зомби, а не зомбей, — машинально поправил некромант.
— Какая разница? Всё равно пропадать нам… чувствую я, судьба нас настигает…
— Не ной, — отвернулся Фесс. — Помолчать можешь, нет? Коль не можешь — так я могу тебя заговорить, губы сами дратвой зашьются…
Маг не ответил. Сидел на краю телеги, бессильно свесив руки между колен и уронив голову. Видел он сейчас перед собой только липкую да холодную дорожную грязь, и, наверное, точно то же самое творилось сейчас у него на душе; однако там, где другому человеку, быть может, и удалось бы сдержать себя, маг воздуха, по мнению Фесса, раскис вконец — вот и пялься себе на грязь, и вольно ж поступать так тому, кто сам в себе разуверился и в будущем отчаялся!..
И после этого пошла, как говорится, потеха. Шло время, тракт становился всё оживлённее и оживлен нее, люди выбирались на большую дорогу, отправляясь каждый по своим делам — избегнув страшной опасности, Эгест жил всегдашними делами и заботами даже не подозревая о случившемся. Невольно некромант подумал о сгоревшей ведьме, чьего имени он, кстати говоря, так ведь и не узнал — а что случилось бы со всеми этими деревнями, городками и замками, если бы отец Этлау не подоспел вовремя и не покончил бы с той ордой, что подъяла ведьмина небывалая сила?..
А на тракте тем временем творилось что?то невероятное. Народ, едва завидев впряжённую в телегу пятёрку зомби, с воплями бросался кто куда, бросая на произвол судьбы свои возы и тому подобное. Кто посмелее да понахальнее, ещё успевал, улепётывая, прихватить что?нибудь с чужой повозки. Крики, гвалт, плач, ругань — уже после того, как страшная телега миновала. Разумеется, никто не дерзнул заступить им дорогу.
Однако среди тех, кто повстречался им на пути в тот день, оказались не только забитые пахари, пекущиеся лишь о своём прибытке купцы или алчные баронские откупщики. Кто?то думал в тот миг не только о себе, кто?то погнал верхового гонца в ближайший городок покрупнее, кто?то сумел не только вызвать панику этими вестями, но и собрать тех, кто решил сопротивляться шагающему неупокоенному ужасу, несмотря ни на что.
— Муграр, — бросила Рысь, едва впереди среди снежной пелены замелькали чёрные срубчатые башни и невысокий частокол. — Ленное владение его светлости Дунабара Муграрского, скотины редкостной.
Выжимает из сервов последнее, поелику ещё в силах, вовсю пользуется правом первой ночи, состоит в кровной вражде с половиной окрестных владетелей, но зато очень набожен, постоянно жертвует Святой Церкви, охотник за ведьмами — словом плачут по такому Серые Пределы, ох, плачут…
— Однако ж он не трус, — вдруг сказал Джайлз поднимая голову. —
Посмотрите?ка, что за милая депутация нас встречает!
Сумерки должны были уже вот?вот наступить, из низких туч валом валил снег, однако, несмотря на это, беглецы видели наглухо закрытые в неурочное время ворота городка и выстроившуюся наверху частокола стражу. Не городовые ополченцы, все сплошь дружинники — баронские цвета, длинные щиты на манер корыта, перенятые у имперской пехоты, низкие шлемы, добрые доспехи… и арбалеты.
Барон Дунабар, может, и являлся редкостной скотиной, но вот ни дураком, ни трусом он не был. Потому что над головами дружинников вился тонкий личный вымпел самого барона.
— Надо же… — протянула Рысь. — Сам пришёл. Неужели решил…
Что, по её мнению, мог решить барон, они так и не узнали. Его милость не стал утруждать себя всякими там формальностями вроде предложений сдаться и тому подобного. Как только телега приблизилась на расстояние выстрела, арбалетчики дали первый дружный залп.
Произошло всё это настолько неожиданно, что даже Фесс не успел ничего сделать. На их счастье, у храброго барона оказались неважные стрелки — большая часть арбалетных болтов прошла мимо, а что попали, угодили в несчастных зомби, которым от этого, само собой, не было ни жарко, ни холодно.