А две единственных стрелы, что летели прямо в беглецов, успела каким?то чудом отбить Рысь — после чего, задыхаясь и прижимая левую руку к сердцу, без сил рухнула на дно повозки, рядом с неподвижными орком и гномом.
Джайлз широко раскрытыми глазами пялился на воткнувшуюся в дощатый борт стрелу с железным наконечником — одну из двух, отбитых Рысью. Похоже, маг Воздуха впал в полный ступор.
— Проклятье! — заорал Фесс, хватая посох и широко размахиваясь им. Безмозглые зомби тащили телегу прямо к воротам, под стрелы, и второй раз уже никто, даже Рысь, не сможет отбить тот десяток или два болтов, что полетят в лица беглецов.
— Право, право, направо вертайсь, звери мёртвые! — зло гаркнул он на зомби, что медленно, слишком медленно стали выполнять команду. Снег таял, не касаясь раскалившегося каменного навершия, посох оставлял за собой в воздухе серо?дымный рассыпчатый след; и одновременно Фесс пытался припомнить, когда и как ему удалось вот примерно также остановить нацеленные в него стрелы…
Искажающий Камень. Снова в руке, вынырнувши ниоткуда. Фесс поймал себя на мгновенном удивлении — после схватки в Кривом Ручье Камень, сделав свое дело, загадочно и необъяснимо исчез и опять возвращается, словно в кукольном театре, где в руке марионетки?рыцаря в нужный момент появляется картонный меч…
«Я понимаю, что вы хотите, маски, — злобно подумал Фесс, не уставая понукать своих безмозглых зомби. — Наверное, я не до конца раскрылся. Ещё какие?то барьеры остались. Вы не можете их разрушить, это под силу только мне самому. Но только нет, на сей раз ничего у вас не выйдет. Видно, пришла пора тряхнуть стариной. Вы хотели разозлить некроманта по имени Неясыть? Могу вас поздравить — вам это и в самом деле удалось».
Арбалетчики выстрелили вновь. Рысь смогла сесть, всё ещё держась за бок; но прежде, чем болты долетели до развернувшейся наконец телеги, которую пятеро неупокоенных тащили сейчас тряской рысью по заснеженному городскому выгону, Фесс встал в повозке, выпрямившись во весь рост. Посох с ярко горящим навершием описал вокруг некроманта один круг, другой, третий; движение все убыстрялось и убыстрялось, Фесс походил сейчас на одного из героев волшебных сказок Синь?И, обезьяньего принца Хан?Умм?Анна, чьим излюбленным оружием как раз и был посох, которым доблестныи принц, ухитрившийся поссориться со всеми небожителями, отбивал в бою даже пущенные в неге молнии, каменные ядра и прочее, обрушенное на его бедовую голову разъяренными противниками.
И стоявшие на стене оцепенели от ужаса, потому что некромант, крутя свой посох, выкрикивал какие?то слова на не ведомом никому языке — никто не знал их точного значения, но смысл люди поняли безошибочно: проклятый чернокнижник призывал на их несчастные головы все бедствия вселенной суля пожары, наводнения, содрогания земной плоти, нашествия саранчи и нежити, подъём мертвецов из могил, набеги не только троллей и огров, но также и половинчиков из?за Вечного леса, которые, как известно, напасть хуже троллей и огров, вместе взятых.
Арбалетные болты бессильно отскакивали от бешено крутящегося посоха, его каменное навершие описывало круги с такой быстротой, что вокруг некроманта словно бы вспыхнуло кольцо янтарно?жёлтого пламени. С полдюжины стрел угодили в зомби, но мертвяки, даже с торчащими из их голов железными древками, продолжали тащить телегу столь же невозмутимо, как и без оных. Невольно люди опускали оружие, со страхом провожая взглядами кошмарную процессию — те, у кого хватило на это духу. Самые смелые послали ещё несколько стрел — тоже без всякого успеха.
А снег валил всё гуще и гуще, небеса словно отзывались на призыв измученной земли, прячущейся под белыми завесами, словно малыш в кроватке, укрывающийся с головой одеялом от ночных страхов. Белая плотная мгла окутывала поля, спускались сумерки, и очень скоро стрелки вынужденно отставить арбалеты — видно было в лучшем случае на два?три десятка шагов.
Как бы то ни было, его светлость господин барон Дунабар мог торжествовать победу. Некроманта сразить не удалось, но и в славный лен господина барона проклятый чернокнижник не проник — умчался в ночь на своей телеге, влекомой поднятыми для ужаса и злодейств мертвецами…
Что и говорить, надолго хватит этого вечера добрым муграрским обывателям, и после пары?тройки лет никто и сомневаться не будет, что злодей?некромант сгинул, сражённый меткой стрелой одного из доблестных защитников города — либо самого господина барона (истории для придворных льстецов и их отпрысков), либо какого?нибудь «бывшего лучшего, но опального стрелка», защитника бедных и обездоленных, которого сам собака?барон умолял на коленях и за которого выдал после этого свою раскрасавицу?дочь…
А ещё лет через десять речь уже пойдёт о том, как злодея срубили в честном бою на мечах, как привели в город, как рвался он, выл, визжал и богохульствовал в ожидании неминуемой казни и как сожжён был на ратушной площади при большом стечении народа. И, что самое удивительное, найдётся тьма свидетелей, которые готовы будут клясться на Кодексе Спасителя, что всё именно так и было, перед их собственными глазами!