Укрепляя и ободряя себя молитвой, я продвигался по ночному лесу.
Дождь, моросивший почти весь день, кончился, воздух был чист и прозрачен, трепетали, словно дрожа от холода, немногие ещё удерживавшиеся на деревьях листья. Тропинка тонула во тьме, но я не прибег ни к каким заклинаниям, я даже не зажигал факела: очень боялся спугнуть ведьму. Если она всё?таки утащила ребёнка, от испуга злодейка может совершит непоправимое — я такого себе никогда не прощу.
Тропа ощутимо забирала влево, уклоняясь на запад, и это нравилось мне всё меньше и меньше — как ни крути, я пересёк незримую границу Нарна. Конечно, сила злодейского леса сказывается тут мало но всё?таки, всётаки… В зарослях по обе стороны тропинки мне то и дело чудились какието подозрительные шорохи и скрипы, и я невольно вспоминал крестьянские сказки этих мест — о бродячих деревьях, стражах этого недоброго места, так и норовящих разорвать на куски незадачливого путника, о других лесных страхах, существующих, как правило, только в воображении бедных, невежественных поселян; правда, сейчас, глухой ночью, в выдуманность всего этого верилось как?то с трудом. Я едва мог унять постыдную дрожь: дух мой был крепок, слово Спасителя не давало ему поддаться низменному страху, но плоть — плоть, увы, как и положено греховному, тварному началу, дрожала от самого постыдного ужаса.
Тем не менее дух мой, как я уже сказал, был твёрд. Я не сомневался, что злодейка в моих руках и что ее бесчинствам скоро будет положен конец.
Разве может что?то столь низкое противостоять истинной магии, да ещё осенённой благословением рьяных служителей Спасителя?
Тропа нырнула в глубокий, уводящий прямо на запад овраг. Я невольно остановился. Предания здешних землепашцев содержали не?не?м?мало у?уп?по?м?ми?наний о…
Из мрака навстречу мне вышли трое, и тут меня затрясло уже всего, да так, что зубы принялись выбивать самую настоящую дробь.
— Мне кажется, тебе тут совершенно нечего делать, — сказал стоявший в середине человек; он опирался на длинный посох, явно магический: круглое навершие неярко мерцало, отбрасывая неширокий круг зловещего оранжевого света… — Поворачивай назад, и тебя никто не тронет. Это наше дело, и мы с ним сами справимся. Тебе всё понятно, чародей?
— А: о: э… — только и смогли выговорить мои губы. Мне даже не удалось произнести вслух имя Спасителя нашего Охранителя и Защитника от всякого зла.
— Штаны намочил, волшебничек? — глумливо крикнул мне второй, низкий и коренастный, судя по сложению — вроде бы гном. — Тебе неясно сказано, аль речь имперскую от страха позабыл? Говорят тебе, уматывай подобру?поздорову, пока мы за тебя как следует не взялись!
— Или выходи на честный бой, — прогудел третий, здоровенный детина, косая сажень в плечах.
Лезвие его секиры тускло блеснуло оранжевым. — Если не испугаешься, конечно!
У меня тряслись все поджилки, а душа, как говорится, давно пребывала в пятках. Ноги словно приросли к земле, я не мог сотворить даже подобающей молитвы, не говоря уж о каком?то заклинании. Все, чему меня учили пять долгих лет, разом выветрилось у меня из головы. Надо было что?то делать, но что?..
Посох в моих руках внезапно потеплел. Я слышал неясный шёпот — словно разом множество голосов старались воззвать ко мне из дальнего далека, — но разобрать я ничего не мог.
Человек с посохом шагнул мне навстречу.
— Тебе сильно повезло, однокашник, — холодно проговорил он. — Сперва я принял тебя за другого и приготовил тёплую встречу. Ручаюсь, тебе бы она не слишком понравилась. Но хорошо, что я вовремя опознал одного из прошедших Академию. Я догадываюсь, тебе здесь надо; вновь говорю — предоставь это дело нам. Уходи. Возвращайся в деревню, иди куда хочешь, только не путайся у нас под ногами. Не до тебя, поверь. У меня нет времени на бессмысленно драки. Ты всё понял, чародей?
Только теперь я начал понимать, кто передо мной. И, надо признаться, зубы мои застучали ещё сильнее Я хотел сдвинуться — и по?прежнему не мог. Проклятая судьба, ну почему, за какое прегрешение ты послала мне на пути этого Тьмой взятого некромансера?
— По?моему, мы можем идти, милорд мэтр, — встрял в разговор низенький, принятый мной за гнома. — Он, кажись, оцепенел со страху.
Толку с этого разговора всё равно никакого, только время потеряем. А в спину нам ударить он никогда не осмелится!
— А… ух… эх… — от возмущения я наконец?то обрёл дар речи. — Никогда и никого я в спину не бил! Даже прислужников Тьмы!
— О?о, заговорил наконец, — по?прежнему глумясь, упер руки в бока похожий на гнома, но некромант неожиданно остановил своего раба:
— Не стоит. Нам с этим магом делить нечего и ссориться тоже незачем.
Сейчас он повернётся и уйдёт. С ведьмой мы. разберёмся сами. Лишних ссор нам совсем не надо.
— Я … я не уйду, — я старался говорить внушительно и с достоинством, но голос сорвался на какой?то позорный мальчишеский писк. — Я… мне… с ведьмой, чтобы не творила зло…
— Уверяю тебя, мы добиваемся совершенно того же, — примирительно сказал некромант. — Скажу тебе больше: нас наняла Святая Инквизиция, наняла для того, чтобы мы покончили с творящимися тут… гм… беспорядками. Могу показать пергамент от отца Игаши, саттарского инквизитора. Хочешь?