Итак, со смертью Талбота наше следствие теряло еще одну нить. Конечно, было бы преступной самонадеянностью пытаться распутать весь клубок тайной политики Лейтонбурга, но понять внутреннюю логику его действий было необходимо.
«Мой мальчик, — вздыхал мастер Ю Сен Чу, когда я очередной раз пролетал мимо него вверх ногами и с убедительным грохотом рушился на татами, — знающий и себя, и противника всегда победит; тот, кто знает себя, но не знает противника, — может победить, но может и проиграть; тот же, кто не знает ни себя, ни противника, — заранее обречен на поражение!»
Что и говорить, о противнике мы знали крайне мало. Все, что было у нас, — набор отрывочных сведений, наскоро собранных воедино благодаря то ли логике, то ли игре моего Воображения. И хотя, как говаривал Лис, «интуиция порой с успехом заменяет информацию», начать решительные действия против такой твердыни, как Отгон фон Югенштауфен, я пока не мог. Как и всякий профессионал, в такой игре я не имел права на риск.
Эта мысль, не дававшая мне покоя последние дни, заставляла вновь и вновь проверять логику своих расчетов в поисках утраченных деталей и пропущенных мелочей.
«Запомните, — цедил сквозь зубы майор Ат Тэйр, худой, словно шпага, и жилистый, как манильский трос, — обращайте особое внимание на мелочи. — Он прохаживался по аудитории, полной желторотых юнцов в курсантских нашивках, держа неизменный стек под мышкой, отчего неуловимо походил на крест, вышагивающий между столами. — Мелочи в нашем деле значат не много — они значат все!»
Итак, мелочи. Я в задумчивости шел по пыльному коридору, прорываясь сквозь паучьи ловушки, к немалому возмущению их хозяев. «Стоять! — Я резко затормозил, распугивая суетившихся за моей спиной пауков. — Конечно, Талбот умер, но что это меняет? Да здравствует Талбот! Он худ и носит длинные волосы. Имя его неизвестно. Что еще? Он состоит в свите Лоншана. Негусто».
Я возблагодарил небеса, обделившие Норгаузена поэтическим даром. Он худ и носит длинные волосы! Какой?нибудь шпильман[19] мог битый час превозносить красоту де Вердамона, но не суровый, закаленный в сотнях битв воин. Под такое описание в искомом коллективе сейчас подходил лишь один человек, и этим человеком был Лис.
— Капитан вызывает Лиса. Дорога, дорога, ответьте замку!
— Да, командир, слушаю тебя.
— Как там у вас дела?
— Как дела? Лоншан безутешен. Насколько я понимаю, наш подопечный обладал редким и весьма полезным даром — он делался необходимым в любом обществе, где находился.
— А что Бервуд?
— Что ему станется? Жив. Ушибся малость. Подошел ко мне и начал распинаться, что я, мол, спас ему жизнь, что он, мол, навсегда мой, и все такое прочее.
— Ничего, благодарность карман не тянет.
— Не тянет, конечно. Тем более что он теперь командует эскортом вместо Барентона.
— Это хорошо. Но я о другом. Повтори, пожалуйста, что тебя просил сделать покойный видам?
— Найти некоего Брайбернау.и сообщить ему, что смерть есть сон. Поэт был. Философ.
— Вряд ли. Скорее всего это какой?то шифр. Только ключа к нему у нас пока нет. А этот самый Брайбернау — я тебе уже, кажется, говорил — молочный брат нашего главного оппонента.
— А! Ну да! Что?то вроде генерала для особых поручений при Самом?
— Бери выше. Это его тень. Его второе «я». Секретная служба и личная охрана в одном лице.
Его второе «я». Секретная служба и личная охрана в одном лице. Правая рука, в общем.
— Ага, а Талбот, значицца, на этой руке — большой палец.
— Да уж не мизинец, конечно. Так вот что я хочу тебе предложить. Раз уж палец этот гоблин отчекрыжил, то ты, мой дорогой друг, станешь протезом.
— Не понял!!!
— А что тут непонятного ? Все ясно, как божий день. Подумай сам. Кетвиг в Ольденбурге будет околачиваться?
— Конечно, будет. Если только в дороге его никто не загрызет.
— Предположим, что не загрызет.
— Тогда всенепременно будет.
— И связь в «Черном орле» искать будет?
— А как же! Я что?то не пойму, к чему ты клонишь?
— По?моему, все предельно ясно. Ты пойдешь вместо Талбота.
— Капитан, ты там недоспал или с маркизой переобщался? Да они же меня расшифруют, как дешевый ребус.
— Лис, нашего подопечного в Германии знают Норгаузен, ныне покойный, и Брайбернау. С ним тебе встречаться право не стоит.
— А вдруг еще кто найдется ?
— Вряд ли, он не рок?звезда, чтобы искать всемирной популярности. А уж о тайной его деятельности и подавно знают только те, кто с ним непосредственно работал. А в общем, зачем тебе принимать имя покойника? Кетвиг будет искать высокого, длинноволосого в свите Лоншана и найдет тебя. Дальше будет видно.
— Это уж точно: тебе будет видно… Ладно, сыграем роль козырного валета. Да, кстати. Я тут на месте преступления, по нраву ближайшего родственника и духовного пастыря, прихватил одну забавную штуковину. Вот, смотри. Умирая, вражина сжимал это в руке.
Лис раскрыл ладонь, и я увидел небольшой медальон, в котором прядь каштановых волос сплеталась с прядью медно?рыжих. На Чсрышке в вычурной вязи орнамента была выгравирована скала с прилепившимся к ней сухим деревом. Прекрасная работа златокузнецов из Прованса позволяла различать даже фактуру коры согнутого ветром дерева. Все ветви его были мертвы, и лишь одна сохраняла листву, расцвеченную зеленой финифтью. «Возьмет свое», — гласил девиз под эмблемой. Видимо, эта вещь много значила для Талбота. Но — увы! — я пока что не мог сказать о ней ничего определенного.