Я чуть было не подпрыгнул на месте. Возмущенный маг гневно прикрикнул на меня:
— Господин рыцарь! Да что же это вы скачете, как грешник на сковороде!
— Прости, приятель, — я улыбнулся магу, — боль дикая. Тут только я заметил, что вновь намазан бурой смесью и боль действительно дикая. Восстанавливая связь, я едва не кричал.
— Ну а дальше, Лис?!
— Он притащил мне текстовку, чтобы я к ней сварганил музыку. Я ему в ответ свою вещуху слабал. Кстати, текст неплохой. Послушай:
Напрасно помощи ищу, темницей скрытый,
Друзьями я богат, но их рука закрыта
И без ответа жалобу свою пою!
Как сон, проходят дни, уходят в вечность годы,
Но разве некогда, во дни былой свободы,
Повсюду, где к войне лишь кликнуть клич могу
В Анжу, Нормандии, на готском берегу
Могли ли вы найти смиренного вассала,
Когда б моя рука в защите отказала?
А я покинут! В мрачной тесноте тюрьмы
Я видел, как прошли две грустные зимы,
Моля о помощи друзей, темницей скрытый,
Друзьями я богат, но их рука закрыта
И без ответа жалобу свою Пою! [49]
Лис остановился перевести дух.
— Здесь есть некоторые элегические преувеличения, например, его апартаменты с твоими не сравнить, да и со сроками он чуть запутался, но в целом, по?моему, неплохо.
— Сережа, не томи душу! А ты что?
— Мой экспромт вышел не ахти как, но одна строфа вроде бы ничего:
Тропа терниста и узка,
Но все пути — в деснице Божьей!
Быть может, Верная Рука
И лисья хитрость льву поможет!
Как ты считаешь, достаточно поэтично?
— Лис, ты умница! Когда мы вернемся, я представлю тебя к высокой правительственной награде..
— К ордену Сутулого третьей степени с закруткой на спине! — четко отбарабанил Рейнар. — Постой! — Он внезапно насторожился. — Кажется, сюда идут. Я не думаю, что его высочество обрадуется, застав меня здесь.
Он окинул внимательным взглядом кабинет принца и подытожил свои наблюдения:
— О! То, что мне надо!
В пяти ярдах над его головой через всю комнату тянулись три массивные потолочные балки. Лис снял свой пояс и жестом фокусника стал вытаскивать из него шнур с грузиком на конце. Закончив эту операцию, он раскрутил свое шпионское приспособление, метнул его на балку и через пару секунд уже удобно устроился на ней. Шаги слышались уже совсем близко.
— Подождите, ваше высочество, не входите, — бормотал Лис, судорожно сматывая шнур, обвившийся вокруг балки. — Дайте?ка я уберу веревочку…
Дверь отворилась, в нее тихо вошел дворецкий, несущий светильню. Вслед за ним появилось несколько сервов, волокущих вязанки дров для очага. Слуга поставил светильню на стол и, сняв со стены пару восковых факелов, засветил их.
— Что вы стоите, негодяи? — повелительным тоном произнес дворецкий. — Скорее раздувайте огонь! Его высочество не любит сырость.
Слуги засуетились, и вскоре веселое пламя потрескивало в зияющей пасти камина.
— Все. Убирайтесь! — Старый дворецкий сурово прикрикнул на замешкавшихся сервов.
— Все. Убирайтесь! — Старый дворецкий сурово прикрикнул на замешкавшихся сервов. Дождавшись их ухода, он скрупулезно проверил наличие чернил в чернильнице и остроту перьев. Вытащив маленький ножичек, добросовестный служака взял одно из них и стал с похвальной тщательностью подтачивать его. Дверь распахнулась. Лейтонбург широкими шагами пересек комнату и подошел к столу.
— Иди, Якоб. Ты мне не нужен пока.
Слуга удалился. Его высочество уселся за стол спиной к камину и, разложив перед собой несколько небольших пергаментов, вперил в них свой взор. Острые глаза Лиса, который не замедлил последовать примеру Оттона, позволяли мне без особого труда ознакомиться с содержимым записок.
«Вы знаете, когда открыть ворота. Мысленно с вами!», «Мост Св. Лаврентия, перед заутреней».
— Это что за бредятина?
— Почему бредятина? — немедленно оскорбился Лис. — Это так называемый «тревожащий огонь». Чтобы лишить противника покоя и заставить его ходить согнувшись.
— Как бы нам самим не попасть под эту канонаду.
На столе перед его высочеством лежало семь или восемь Образчиков эпистолярного жанра работы моего друга. Но самым осмысленным среди них был текст, не являющийся плодом творчества Лиса. Это была та самая записка, полученная мной в вечер ареста.
Раздался робкий стук в дверь, и дворецкий вновь появился на пороге:
— Ваше высочество, его сиятельство Бертран де Л'Аншен, граф Херефорд, канцлер его высочества принца Джона, просит принять его.
— Зови. — Герцог разом сгреб со стола пергаменты.
Глава двадцать пятая
Согласие есть продукт при полном непротивлении сторон.
Монтер Мечников
— Ox, — тяжело выдохнул Лоншан, усаживаясь на золоченый табурет перед столом герцога, — ох, эти ваши лестницы. Я едва не задохнулся, покуда взбирался по всем этим ступеням.
— Было бы прискорбно сознавать, что подобные мелочи могли лишить моего дорогого родственника столь верного слуги. Как, кстати, здоровье принца Джона?
— Спасибо, ваше высочество, вашими молитвами.
— Молитвы — это скорее по вашей части, господин аббат.
— По воле Божьей и велению моего сюзерена я служу Господу нашему не только молитвой.
— Вот как? — Принц Отгон изобразил удивление. — Стало быть, именно эта служба привела вас сюда? Лоншан насупился.