— Все в порядке, дорогая. — Отгон протянул руку испуганной супруге, стоявшей на табурете. — Она убежала. Пойдем, я провожу тебя.
* * *
— Лис, я надеюсь, у тебя все будет в норме? Если ты не возражаешь, я немного посплю. День был тяжелый, а тут еще этот Инельмо что?то наколдовал.
— Да, пожалуйста, Капитан, спокойной ночи. «Инельмо Великий, — подумал я, засыпая. — Это ж надо так прозвать бедолагу! Стоп! Почему Инельмо, когда Арним?» — но это было уже во сне.
* * *
…Леденящий душу вой и бряцание цепей раздались где?то совсем рядом. «В этом доме мне не дадут поспать, меня здесь не любят, со мной здесь не считаются, — возмущенный бесцеремонностью нового визита, подумал я. — Ничего, попробую не обращать внимания».
Завывания и звон цепей приблизились, стали настойчивее. «Видимо, здесь думают, что у меня плохой слух». Кто?то явно пытался привлечь мое внимание.
— Ну и в чем дело? — недовольно произнес я, открывая глаза.
Призрачная фигура, облаченная в саван, увешанная цепями, как новогодняя елка — гирляндами, уныло маячила под потолком моей, с позволения сказать, спальни. Фигура разразилась адским хохотом и новыми завываниями.
— Милейшее! Мне завтра предстоит тяжелый день. Меня собираются казнить. Мне необходимо хорошо выспаться, чтобы пристойно выглядеть на эшафоте. Я уверен, там будут лучшие люди города.
Привидение задумалось.
— Ты занял мое место! — замогильным голосом наконец прогрохотало оно.
— Какие будут предложения? Если у вас есть ключи от двери, я с радостью освобожу ваш номер.
Насколько я мог рассмотреть, ключей у привидения не было.
— Кто ты, смертник? — после некоторой паузы спросил меня сбитый с толку призрак.
— Такой же добрый рыцарь, как и вы, — без ложной скромности признался я. — Ведь вы, если я не ошибаюсь, не кто иной, как Гуго де Мерналь?
— Ты знаешь меня, несчастный?! Ну конечно! Когда солнечный лик совместится с луной, время черного пса заставит его покинуть логово. Я слышу, как кони великой охоты стучат своими алмазными копытами! Я вижу, как капает кровь в бездонную чашу возмездия. О, эти реки крови, что пенятся, подмывая берега Ойкумены, с лезвия меча начат ваш путь, и сами вы — меч, сокрушающий могущество владык!
— Простите, вы это о чем?
Призрак задумчиво уставился на меня:
— Небо — мой Отец. Он зачал меня. Все небесное население — семья моя. Моя Мать — великая земля! Самая возвышенная часть ее поверхности — лоно ее; там Отец оплодотворяет недра той, что одновременно и супруга, и дочь его.
— Чрезвычайно интересное наблюдение. Но вы это о чем?
— Варуна[50]! — Призрак вслушался в звук произнесенного имени и вновь захохотал.
«По?моему, бедняга от одиночества двинулся на оккультных науках», — подумал я.
— Погоди, приятель, ты, главное, не волнуйся, — попытался успокоить я не на шутку разбушевавшегося призрака. — Давай так: знамя Бургундии… Арелат…
Привидение насторожилось.
— Давай так: знамя Бургундии… Арелат…
Привидение насторожилось.
— Найди Жиля де Жизора. Сообщи ему о моей смерти, — произнесло оно уже совсем нормальным голосом. — Передай ему, что сухая ветвь не плодоносит и что он может зажечь новую свечу в зале шестнадцати светилен. — Де Мерналь, кажется, заметно помрачнел. — Я открою тебе одну тайну. — Он опять помолчал. — Ты не умрешь здесь!
Призрак вновь захохотал и начал медленно растворяться в воздухе.
— И на том спасибо, — поблагодарил я, — а теперь, если не возражаете, я все?таки посплю.
Глава двадцать шестая
Попробуй рассматривать это как последний шанс.
Капитан Флинт
Лучи солнца непременно пробились бы в высокое оконце моей темницы, если бы таковое в ней существовало. Но, увы, оно отсутствовало. Поэтому лучиком, пробудившим меня ото сна, условно можно считать трубный храп кого?то из моих тюремщиков, судя по тембру, все того же мастера Ханса.
— Притомился, бедняга, — посочувствовал я ему. — Понятное дело, служба тяжелая. Заключенные, твари неблагодарные, того и гляди деру дать норовят. Ни тебе почтения, ни понимания. Притомишься тут. Ну ничего, поспи, поспи, касатик.
Я поднялся и блаженно потянулся. Лекарство и магия, употребляемые придворным магикмейстером, действовали. Я помахал руками и с удовольствием почувствовал, как четко отзываются мускулы на каждое мое движение. Конечно, это была не лучшая моя форма, но даже сейчас я был способен положить пару?тройку таких вот мастеров Хансов за время горения одной спички.
Но, что радовало меня больше всего, на том месте, где я полагал увидеть кровоточащие следы собачьих клыков, белели аккуратные рубцы. «Ай да маг, ай да молодец. Инельмо, нет слов, мастер — высокий класс. Снимаю шляпу!»
Шляпы с собой у меня не было, но это дела не меняло. Маг таки был первоклассный. Инельмо — имя это заставило мою мысль затормозить на полном ходу: «Постой?ка, что, право, за шарада? Инельмо или Арним?»
Я думал довольно долго и уж совсем было решил плюнуть на это дело, когда разгадка сама рухнула мне в руки, простая, как мычание. Конечно же! Эмрис — Мерлин, Арним — Инельмо! Я чуть было не расхохотался.
Истинное имя! Имя, позволяющее держать мага в повиновении. Для всех остальных он — Инельмо Великий, да хоть бы и трижды величайший, а для Лейтонбурга — Арним. Это открытие давало мне кое?какие новые возможности, но я еще слабо представлял себе какие. В голову все больше лезли джинны, разрушающие города и строящие дворцы, и какие?то придурки, таскающие эти дворцы с места на место. Увы, здесь была отнюдь не сказка, и магия, при всех ее возможностях, имела свои четкие законы, которые, кстати, я представлял себе весьма смутно.