— Да уж, конечно, где тут быть довольными? Рог Вельзевула! Клиенты разбегаются как крысы!
— Ты прав, Ганс, история вышла скверная. Но делать нечего. Поступим так. Мы задержали тебя на день. Ну, считаем, на полтора. За это время была проделана изрядная работа, в твой договор с хозяевами не входящая. Так?
— Так! — радостно кивнул отважный мореход.
— Значит, за день аренды мы платим пять солидов. Лис, — обратился я к своему напарнику, — считай.
— Это уж не извольте сомневаться, — обнадежил Рейнар.
— Каждому матросу по пять динариев.
— Хватило бы трех, — пробормотал Лис, — а я бы дал по одному.
— Да вам десять.
— Тоже мне благодетель за казенный счет нашелся, — не унимался Сережа.
— Сверх того…
Лиса точно током ударило.
— Э! Командир, какие еще «сверх того»? Ты что, маршал Армии спасения, или нам уже начислили премию за успешное взятие Ройхенбаха?
— Сверх того солид вам лично за радушие и душевный прием.
— Итого сто пятьдесят динариев, — подвел итог Лис.
— Сто шестьдесят два, — поправил его шкипер, которому по роду службы считать деньги было не внове. — А обещали пять фунтов! Три тысячи гортингонских ведьм!
— Ах ты, краб облезлый! — накинулся на Гигера Лис. — Пять фунтов! Мы что, по?твоему, уже в Англии?
— А это как вам, господа, будет угодно.
— Пять фунтов! Мы что, по?твоему, уже в Англии?
— А это как вам, господа, будет угодно. Только договаривались за пять.
— За пять фунтов! Да вся твоя паршивая лохань со всеми ее крысами и клопами не стоит таких денег, — кипятился Рейнар. — Сто пятьдесят динариев — и ни гроттена больше!
— Почему же сто пятьдесят?
— Почему? Каналья! Он еще имеет наглость спрашивать, североморская пиранья! Ты забыл, что мы полтора дня охраняли эту дряхлую посудину от пиратов?
Глаза шкипера стали величиной с блюдце.
— Здесь нет никаких пиратов, приятель! Клянусь рогами сатаны, я за десять последних лет не видел здесь ни одного живого пирата! — кипятился Ганс Гигер.
Однако если бы он знал Лиса столько, сколько знал его я он мог бы быть уверенным, что сто пятьдесят динариев — это все, на что он может рассчитывать… При очень удачном стечении обстоятельств.
— Так что же я, по?твоему, вру? — не сдавался Рейнар. — Что ты мне голову?то морочишь? Эти места кишат пиратами, как твоя борода блохами… И если бы не мы, — Лис вытащил свой кинжал и изобразил процесс отпиливания головы, — вы бы уже давно водяному сказки рассказывали…
Спор затягивался и становился все более и более беспредметным.
— Послушай меня, дражайший мой Йоган Гигер, — перебил я бессмысленный торг, — либо ты берешь деньги и высаживаешь нас в ближайшей гавани, либо… — рука моя легла на меч, — ты не оставляешь нам другого выхода.
Ганс выругался себе под нос и протянул свою широченную ладонь:
— Платите.
— Интересно, какую часть этой суммы получат матросы? — поинтересовался я, когда шкипер скрылся за дверью.
— Тоже мне, защитник угнетенных выискался, — недовольно фыркнул Лис. — Максимум по динарию. Так что, считай, двенадцать солидов этот прохвост положит в свой карман. День?то задержки он всегда списать может. На погоду, на черта морского, да мало ли на что?
Пройдя коварную горловину Хорстингена, корабль тихо плыл вниз по течению Везера все ближе и ближе к Северному морю.
— Что дальше будем делать. Капитан? — утихомирившись, осведомился мой верный напарник.
— Дальше? Дальше мы атакуем двумя колоннами по сходящимся направлениям. Первая колонна — это я и Малыш де Меркадье. Мы стремительно движемся задавать накопившиеся вопросы герцогу Лейгонбургскому. А вторая в составе тебя, направляется в Ольденбург в гостиницу «Черный орел». Имя помнишь?
— Готье де Вердамон, Джордж Талбот… Только к чему это?
— Этот след тоже ведет к Лейтонбургу.
— А?а?а! Я?то подумал, к маркизе!
— Лис, не дурачься! Знаешь ли ты, кто такой Отгон Лей?тонбургский?
— Кто? Дядя императора. Младший брат покойного Фридриха Барбароссы. Что еще?
— В общих чертах правильно. А что ты скажешь об императоре?
— Генрихе Шестом? Тиран. Деспот. Развратник. Жесток. Капризен. Истинный ариец. Беспощаден к врагам рейха. Неприятный, в общем, тип.
— Тоже верно, но не совсем. Как ты понимаешь, папаше?императору заниматься своим худосочным отпрыском было недосуг. Случались дела и поважнее. Воспитанием молодого волчонка занимался дядя. Он обучил его всем премудростям рыцарского искусства, в котором, кстати, сам большой мастер, он же пристрастил к разврату и пьянству и преподал азы государственного управления. Правда, тут дальше азов дело не сдвинулось.
Когда же, по воле волн, корона очутилась на голове юного Генриха, именно дядя, как ты понимаешь, стал первым человеком в империи; Ничего в стране не происходит без его ведома. С тех пор как Фридрих Барбаросса утонул, направляясь в крестовый поход, Генрих — послушное орудие в руках дяди.
С тех пор как Фридрих Барбаросса утонул, направляясь в крестовый поход, Генрих — послушное орудие в руках дяди. Он его и использует как орудие. Таран для выбивания ворот. При этом, как мы видим, еще ведет какую?то свою игру.
— Скажи проще: «Путь к Львиному Сердцу лежит через потроха старого волка», — зевнул Лис. — Хорошо, Лейтонбург так Лейтонбург. Ты командуешь операцией, тебе видней.