* * *
— Лис, как тебе нравится имя Готье де Вердамон?
— Ничего, звучит впечатляюще. А ты уверен, что оно имеет к нашей истории хоть какое?то отношение?
— Не знаю. Но на всякий случай запомни.
* * *
— Ладно, Вилли. Поспеши. С Богом! — Рыцарь напутственно хлопнул барона по плечу, после чего тот стал ожесточенно протискиваться в двери.
— А теперь ты, бездельник! — обратился ко мне мой добрый «хозяин». — Чего сидишь, уши развесил? Желаешь, чтобы я их тебе приказал отрезать?
«Какой несносный характер, — подумал я. — Какой невоспитанный человечище! Наверное, у него было тяжелое детство».
* * *
— Чугунные игрушки, горшок без дна, вырванные годы… — прозвучал у меня в мозгу голос Лиса.
* * *
— Пиши, стервец! «Сейчас нами приняты все меры для ее задержания».
«Вследствие чего мы ожидаем дальнейших Ваших распоряжений по поводу места, куда она должна нами быть доставлена…» — я старательно выводил на пергаменте необходимый мне текст.
* * *
— Капитан, я чего?то не понимаю. Ты опять ввязываешься в какую?то игру? — встревожился Лис. — Сегодня же вечером мы вытаскиваем Ричарда из зиндана и прощаемся с нашими гостеприимными хозяевами. Ну их всех на фиг, пора домой, кофе стынет!
— Лис, меня терзает смутное сомнение.
— Вот не люблю я, когда ты так говоришь… Что ты там еще удумал?
— Мне почему?то кажется, что эта мышеловка рассчитана только на одну мышь.
— То есть? Что ты имеешь в виду?
— А то, что сыр здесь из крашеного картона.
— Не понял?!
— Ладно, потом объясню. Мне работать надо.
«А в случае же, если небо не будет к нам благосклонным, я имею смелость начать действовать сообразно второму Вами предписанному плану. За сим остаюсь вашего высочества преданный слуга Фридрих фон Норгаузен. Писано в канун Михайлова дня сего года, в замке Ройхенбах».
Норгаузен внимательно досмотрел, как я выписываю: «Посему прошу назначить пенсион матери латника, помянутого выше, геройски погибшего при исполнении Вашего приказа». Куртуазную концовку менять я не стал. Подождав, пока просохнут чернила, комендант еще раз скрупулезно оценил творение моих рук:
— Да, хорошо написано.
Он свернул пергамент и, капнув на свиток воском, оттиснул печать с орлиной головой и тремя гонтами.
— На вот. — Он протянул мне динарий. — Позолотите у себя в Ройхенбахе шпоры святому Георгию.
«В Ройхенбахе, говоришь? — подумал я. — Ну?ну».
До назначенного мною времени оставалось еще полдня. Как я и предполагал, в ройхенбахском гарнизоне, как ив любом подобном подразделении, нашлось немало работы для всепобеждающего слова пастыря Божия. К вечеру я уже спокойно мог писать путеводитель по замку и, уж во всяком случае, провести по нему одну?единственную экскурсию.
Когда начало смеркаться, я покинул гостеприимный кров Ройхенбахской цитадели и, меланхолично перебирая четки, засеменил в сторону поселка. Дождавшись, когда замок скроется из виду, я быстро огляделся вокруг и, подобрав полы сутаны, резво сиганул в придорожные кусты. В лесу было уже совсем темно. Спотыкаясь о невидимые корни и цепляясь своим нелепым одеянием за все окрестные кусты, я направился к условленному месту, где была сосредоточена группа захвата.
* * *
— Капитан вызывает Лиса!.. Твою же мать!.. — выругался я, натыкаясь лицом на какую?то ветку.
— Ну?.. — как?то недружелюбно отозвался мой напарник.
— Прости, Сережа, эта я не тебе. Вы там где?
— Мы тут здесь. А что?
— Ничего. Я к вам иду.
— Хорошо, я предупрежу местных комаров, что десерт уже на подходе.
— Рейнар, я вижу, у тебя хорошее настроение.
— Еще бы. Мы тебя ждем здесь уже около часа. Если бы ты еще полчаса поиграл в военного капеллана, то обнаружил бы здесь пару сотен этих убитых гестаповцев и наши обглоданные в неравном бою скелеты. Кстати, о скелетах. У тебя там волки воют?
Я прислушался. Действительно, где?то вдалеке раздавался голодный волчий вой.
— Воют.
— То?то же. И у нас воют. Я это к тому, что пора бы начинать.
— Ладно, включи маяк, чтобы я тут не блуждал в потемках.
— Нет проблем.
У меня в мозгу забибикал характерный сигнал маяка. В течение следующих двадцати минут я занимался классической «охотой на Лиса». Наконец сигнал стал совсем близким, я остановился и прислушался. Лес молчал. Лис тоже.
— Рейнар, если ты думаешь, что твоя фамилия Мак?Лауд, то ты глубоко не прав. Вылезай! Эффектное появление оставь для другого случая.
Сбоку послышалось обиженное сопение:
— Ну вот, уже и поиграться нельзя!
До старицы добрались быстро. На ее берегу был наспех сооружен шалаш, рядом с которым горел партизанский костер. Над шалашом клубилось серое облако изрядных размеров.
— У?у, лютваффе!
— По?моему, это слово звучит как?то по?другому.
— Не пори чушь! Лютваффе — от слова «лютый». Из шалаша появилось нечто, способное при плохом освещении запросто сойти за привидение.
Из шалаша появилось нечто, способное при плохом освещении запросто сойти за привидение. Приглядевшись, я с удивлением распознал в этом создании маркизу, с головы до пят закутанную в парусину. Роба, снятая, по?видимому, с самого щуплого матроса «Святого Николая», была настолько велика нашей прелестной спутнице, что ее парусность достигала критической величины. Порывами ветра леди Джейн то и дело кренило набок.
— Сударыня, рад вас видеть, — галантно произнес я, делая энергичные движения руками, которые досужий зритель принял бы за отражение комариной атаки. Что и говорить, для этого самого зрителя мы представляли собой преуморительнейшее зрелище. Ну да, она в этом своем парусном одеянии и я — в короткой рясе на босу ногу.