Фридрих фон Норгаузен выпрямился и, кажется, даже вырос на несколько дюймов. На его лице отразилось понимание происходящего. Его можно было обвинить во всех смертных грехах вместе и по отдельности, но только не в отсутствии отваги.
— К делу, черт вас подери! — прорычал он, хватаясь за меч. Катгабайл, временно обитавший на перевязи у Лиса, мгновенно очутился в моей руке. Как я и предполагал, уверенный в себе противник не стал прощупывать мою оборону, а сразу перешел к финальным аккордам. Сказать по чести, у меня тоже не было времени развлекаться здесь изысками фехтования. Тяжелый меч Норгаузена, метивший мне в голову, жалобно зазвенел, столкнувшись с блистающим клинком Катгабайла, высекая снопы искр. В ту же секунду правая моя рука обхватила запястье рыцаря и резко повернула его вниз.
От сильной боли Норгаузен вскрикнул.
— Господин рыцарь, объявляю вас своим пленником! — четко произнес я, касаясь мечом шеи коменданта.
— Проклятие! — Он выронил оружие.
— Возьмите ключи от подземелья. Вы идете с нами, — скомандовал я. — Рейнар, теперь по ритуалу следует праздничный салют и веселые гуляния для гарнизона. Дистанция — двенадцать ярдов, лево от окна — тридцать градусов, цель — сеновал! Следующая цель — конюшня! Зажигательными заряжай! Пли!
Шесть дротиков один за другим исчезли в ночной мгле. Шесть ярчайших факелов вспыхнули во внутреннем дворе замка, разгоняя мрак.
— Пожар! — Истошный вопль караульного потряс ветхие стены Ройхенбаха. — Пожар! Конюшня горит!
Хриплый звук походного рожка разорвал полуночную тишину. По двору суматошно забегали слегка одетые люди.
— Выводи коней, дурень! Коней выводи!
Обезумевшие от огня кони оглашали воздух пронзительным ржанием и , били копытами, не давая к себе приблизиться.
— Воду давайте, черт бы вас побрал! Несите скорее воду!
— Да где ж воду? Ведер?то нет!
— Шлемом черпай! Дурья твоя башка!
— Багры нужны!
— Возьми алебарду!
— Есть! Есть ведра!
— Сюда тащите!
— Строй цепь к колодцу! Давайте воду!
Суматоха в замке начала приобретать некую видимость упорядоченности, когда по бревенчатому настилу, заменявшему подвесной мост, загрохотали долгожданные колеса.
— Ну, дальше будет неинтересно, — отозвал я Лиса, завороженно наблюдавшего за феерическим действием, разворачивавшимся во дворе крепости. Спускаясь вниз по лестнице, мы услышали, как надсадно заскрипели отворяемые ворота и к крикам «Пожар!» прибавились новые:
— Проклятие! Они уходят! В погоню!
— Какая погоня? О чем они говорят? — возмутился Лис, замыкавший нашу колонну. — Да на таких ошалевших конях ковбой на родео не усидит.
— Лис, не мешай людям веселиться. Когда еще в их жизни случится такой праздник?!
Шествующий между нами Норгаузен злобно скрипел зубами. Проходя мимо бесчувственных стражников, я наклонился и пощупал у них пульс. Ничего, жить будут.
— А теперь, господин рыцарь, становитесь первым и ведите нас в подземелье. И давайте обойдемся без фокусов. Умейте проигрывать достойно. Мы ведь с вами не смерды, а опоясанные рыцари.
Комендант угрюмо посмотрел на меня и молча прошел вперед. Винтовая лестница, мрачные своды… Да простит меня читатель, я не могу сообщить ничего нового о подземельях раннего средневековья. Они настолько однообразны, что я склонен думать, что все это — плод фантазии одного и того же архитектора. За очередным поворотом коридора мирно дремал пожилой стражник. Выводок тощих крыс самозабвенно догрызал кожаные ремни его спущенной перевязи. Тихо переступая через ноги спящего, я шепотом заметил:
— Не надо будить. Пусть спит. Намаялся, бедолага… Комендант что?то недовольно буркнул и зазвенел ключами в замке.
Разбуженный звоном стражник испуганно открыл глаза.
— Да ты спи, любезный. Комендант не обидится, он сегодня добрый. — Лис снял со стражника каску и погладил его по лысой макушке. Стражник добросовестно закрыл глаза.
— Вот так?то лучше, дружочек.
Я мог поклясться, что теперь он бы их не открыл, даже если бы над самым его ухом затрубил архангел Гавриил. Тяжелая дверь темницы наконец поддалась, и при колеблющемся свете факелов мы увидели два распростертых на прелой соломе тела. Одно, как мы уже знали, принадлежало лорду Томасу Эйстону, камерарию короля. Но вот второе… Лежавший рядом с лордом Томасом человек был без малого семи футов ростом, и его хорошо развитая мускулатура повергла бы в творческий экстаз античных ваятелей.
Но вот второе… Лежавший рядом с лордом Томасом человек был без малого семи футов ростом, и его хорошо развитая мускулатура повергла бы в творческий экстаз античных ваятелей. Судя по мужественному лицу, он имел все данные, чтобы служить зерцалом рыцарства. Но, увы, лет эдак через пять. Это был не король Ричард.
— Капитан, что ты там намекал насчет картонного сыра? — спросил мой напарник, склоняясь над гигантом; — Кстати, не знаю, обрадует ли это тебя, но он мертвецки пьян. Водой на него, что ли, попрыскать?..
— А что, это мысль.
— Капитан, я сейчас.
Лис опрометью бросился из подземелья. На всякий случай я включил связь. Через минуту он был уже во дворе. Как я и предполагал, двор изрядно обезлюдел. Часть гарнизона умудрилась?таки пуститься в Погоню, оставшиеся же солдаты, обладавшие, видимо, несколько большей долей здравого смысла, продолжали тушить сено и успокаивать коней. Лис хищно обвел двор взглядом.