— Думаю, это будет непросто.
— Несомненно. Но представляете, какая глупая получится ерунда, если после всех наших хитроумных действий король Ричард откажется бежать?
— Друзья мои, — прогремел невдалеке голос нашего гостеприимного хозяина, — Что же вы стоите? Обед уже на столе!
— Хорошо. Я согласна, — чуть подумав, сказала она тем самым безразлично?спокойным голосом, которым рассказывала нам об убитом волке.
Я не стану повторяться, воздавая хвалы хлебосольству нашего хозяина. Одного взгляда на стол хватало, чтобы подивиться неизбывной мощи желудков собравшегося в этих стенах высокого общества. Стремясь блеснуть перед гостьей, барон изрядно превзошел самого себя — к тайному моему ужасу. Как бы то ни было, мы отдали должное трапезе, памятуя священное правило: «Война войной, а обед — согласно распорядку».
И вот, когда я с присущим мне во время еды неторопливым тщанием обрабатывал утиную ножку, в мозгах, как обычно, что?то зажужжало и пошла связь.
* * *
— Привет, Капитан! О, вы там обедаете? Приятного аппетита!
— Спасибо. Тебе того же.
— Мы уже отобедали. Но это не важно. Тут у меня занятная беседа наклевывается. Послушай. Может, это пригодится.
Я настроился на прием. Лис гарцевал на своей лошади рядом с возком Лоншана, который, пользуясь хорошей погодой, отдернул занавеску и, судя по всему, пытался развлечь себя беседой. Глядя на лицо канцлера, не надо было быть физиономистом, чтобы определить, какое тяжелое и хмурое настроение царило в душе его преподобия. Казалось, что даже щеки и нос Бертрана Лоншана обвисли под этой тяжестью.
— Ну а потом? — заинтересованно спросил он у моего напарника.
— Потом? Потом я сражался под знаменами Эстом Ингварссена. Мы воевали против скоттов. Уж и не помню, чем там было дело, по?моему, какая?то кровная месть. Во сяком случае, Эстольд рычал и бил себя в грудь, обещая украсить форштевень[21] своего корабля головой одного из местных вождей. Звали его, кажется. Шнек из рода Хеттенов.
— И что же?
— Шнек ждал нападения, — продолжал бессовестно травить мой напарник.
— Да было бы странно, если бы не ждал. Эстольд кричал об этом на каждом углу, а он, видит Бог, пустых обещаний не давал. И вот в один хмурый осенний день, когда небо было серо, как волчье брюхо, а унылый моросящий дождь много дней трепал наши души, корабль Эстольда причалил к берегу. Конечно же, наблюдатели Шнека опрометью побежали докладывать своему вождю, что в его землях высаживается большой отряд вестфольдингов.
Отряд действительно высаживался. Наблюдатели видели это своими глазами. Но тут была маленькая хитрость, на которые Эстольд Ингварссен, прозванный Беорном за то, что вместо доспеха всегда носил медвежью шкуру, был большой мастер. Узнав о высадке вестфольдингов, скоттский вождь пришел в ярость. Я бы не назвал его особым смельчаком, но, как говорится, за неимением лошади используем козла.
Лоншан криво усмехнулся солдафонской шутке.
— Так вот, — вел интригу Лис. — Шнек примчался на берег вместе со всем своим воинством. И что же? Там, где он рассчитывал найти своих смертельных врагов, высился столб, вкопанный в землю, на котором красовалась голова этого самого Шнека, вырезанная из дуба и увенчанная парой великолепных оленьих рогов. А вокруг столба, — Рейнар замялся, — вокруг столба, как бы это сказать, было то, что получилось у воинов после сытного обеда.
Помедлив секунду, канцлер расхохотался. Ему явно пришлась по вкусу грубая шутка вестфольдингов.
— Шнек метался по берегу как ужаленный. Он брызгал слюной и расточал проклятия своим врагам. Но их уже и след простыл. Сделав свое дело, воины погрузились на корабль и ушли подальше от берега. Да, ваше преподобие, просто ушли. Но не все. Сам Эстольд и еще четверо воинов, среди которых был и я, сделав большущий крюк по прибрежной воде, чтобы не оставлять следов, высадились в отдалении от показного спектакля и волчьим шагом, через лес, без дороги, направились к крепости Шнека.
— Волчьим шагом? Это что такое?
— Да, господин аббат. У вестфольдингов есть такой шаг. Что?то среднее между быстрой ходьбой и медленным бегом. Этот шаг позволяет идти им долго и быстро со всем своим снаряжением и при этом почти не уставать.
— Занятно! Хотелось бы посмотреть.
— Как?нибудь я покажу его вам, А сейчас, если вам угодно, я продолжу свой рассказ.
— Да?да. Конечно. Продолжай.
— Так вот. Эстольд и мы добрались до крепости уже вечером. Оценили обстановку. Проверили, надежна ли ночная стража, и, оставив одного человека в карауле, легли отдыхать. Эстольд так ловко выбрал укрытие, что даже с трех шагов невозможно было нас заметить. Как он любил повторять, осторожность и отвага — две руки воина.
— Что же было дальше, Рейнар? — нетерпеливо спросил Лоншан, которого, видимо, нимало не занимало повествование о тонкостях караульной службы.
— Да, простите, ваше преподобие! Шнек вернулся под утро несолоно хлебавши, и настроение у него, да и у последнего из его воинов было, прямо сказать, прескверное.
Дождавшись, когда ночная стража отправится спать, Эстольд разбил нас на две группы по одному лучнику и одному меченосцу и поставил с разных сторон крепости, велев действовать по сигналу. Потом, насвистывая какую?то веселую песенку, он прошел в крепость. Полусонная охрана, занятая своими делами, даже не взглянула на одинокого прохожего в одежде из медвежьей шкуры и с мечом на поясе.