— Господин рыцарь желает что?то продиктовать мне? — опускаясь на табурет, произнес я голосом, исполненным неподдельного благочестия.
Рыцарь бросил на меня недобрый взгляд.
— Монах! Ты, кажется, задался целью вывести меня из терпения?!
Слава богу, капюшон скрыл удивление, отразившееся на моем лице. Вывести Норгаузена из терпения? М?да. Если то, что он только что продемонстрировал, следовало считать будничным поведением, то хотел бы я увидеть панораму его бешенства.
На пороге снова появился стражник, несший объемистую флягу с вином.
— Барон фон Кетвиг сейчас будут, ваша честь, — смиренно произнес он, стараясь побыстрее дать задний ход.
— Уведи эту падаль и сдай ее профосу[11]. Он знает, что делать. — Рыцарь повернулся ко мне и, налив полный кубок, поднес его к губам, — Доставай свой пергамент, святой отец.
Я уселся поудобней и включил связь.
— Капитан вызывает Лиса.
— Все в порядке. Капитан, слышу тебя нормально.
— Как там дела?
— Вашими молитвами. Возы отпустил. Разговоров по, округе будет — так это ж мама родная!
— Лис, спори со значка золотой кант и нашей черный. Во втором туре марлезонского балета у тебя будет трагическая фигура.
— Призрака коммунизма?
— Нет, попроще. Профоса из Лютца.
— Пиши, монах, — вклинился в нашу беззвучную беседу грубый голос Норгаузена.
— Ладно, Лис, оставайся на приеме.
— Его императорскому высочеству, принцу Саксонии и Баварии, герцогу Лейтонбургскому Отгону фон Гогенштауфену, — начал диктовать рыцарь.
Я старательно заскрипел пером.
— Ваше высочество, — продолжал он, — с прискорбием, сообщаю вам, что означенная особа по нелепому стечению обстоятельств была нами упущена…
«Не думаю, чтобы его высочество был очень доволен таким радостным известием, — мелькнула у меня мысль. — Полагаю, не стоит его огорчать сразу…»
«…Благодаря геройству латника Готфрида из Вейлера была захвачена…» — выводило мое перо.
Рыцарь с грохотом поставил пустой кубок на стол и заглянул в пергамент.
— Красиво пишешь, стервец! Хоть на что?то ты мастер.
— Уж не извольте сомневаться, ваша честь…
На лестнице послышались тяжелые шаги. Дверь отворилась.
— Заходи, Вилли! — обратился Норгаузен к новому действующему лицу.
Казалось, вошедшая туша заполнила всю комнату «Да уж, такого в бочке с пивом не утопишь, не влезет», — промелькнуло у меня.
— Сколько у нас сейчас людей, пригодных к бою? — осведомился у вошедшего комендант Ройхенбаха.
— М?м?м… — задумчиво произнес барон фон Кетвиг, — семеро было убито в «Императорском роге», Готфрида вы велели повесить… Итого… — Барон задумался. — Восемь… Девять — с сегодняшним, тем, что с пирса — раненым. Троих вы изволили послать в Лютц. Итого… — Пауза затягивалась. У толстяка были явные нелады с арифметикой. — Двадцать… — наконец выродило тело.
— Значит, у вас под рукой три с половиной дюжины бойцов да плюс нас с вами трое.
— К убитым можешь прибавить еще одного: молодой Томас помер, — поправил барона комендант. — Значит, так. Снимай засаду, собери всех в Замке. Возьмешь две дюжины аршеров[12], прочешите побережье. Ройте, копайте, нюхайте, но не пропустите ни малейшего следа этих негодяев! Если они попробуют где?то причалить, можете изрубить всех, кроме женщины.
— А если там не одна женщина? — В глазах барона мелькнул некий туманный огонек.
— Клянусь задницей Папы Римского, эту вы не спутаете ни с какой другой! Так вот, Вилли, слушай меня внимательно: с этой вы будете обращаться так ласково и нежно, будто это ваша любимая бабушка.
— Клянусь задницей Папы Римского, эту вы не спутаете ни с какой другой! Так вот, Вилли, слушай меня внимательно: с этой вы будете обращаться так ласково и нежно, будто это ваша любимая бабушка. И не дай вам Бог даже косо посмотреть в ее сторону.
* * *
— Лис, ты что?нибудь понимаешь?
— Только то, что здесь высоко ценят женскую красоту. Хотя манеры добиваться благосклонности дамы далеки от куртуазности. Впрочем, что возьмешь, «сумрачный германский гений»…
— Кончай упражняться в изящной словесности! А если серьезно?
— А если серьезно, то, что они гоняются за маркизой, мы уже знаем, а вот зачем?..
— А что она говорит по этому поводу?
— Она делает удивленные глаза, что ей необыкновенно идет.
— Ладно, разберемся.
* * *
— Фриц, но там же Фогинг… — неуверенно начал фон Кетвиг.
— Да что вы пристали ко мне с этим Фогингом, три тысячи чертей! Если они сунутся в Фогинг, им же хуже. Хотя сомневаюсь, чтобы они это сделали. В любом случае — мне нужна эта женщина. Если же вы не найдете ее, немедля отправляйтесь в Ольденбург и найдите там гостиницу «Черный орел». В ней вскоре должен будет остановиться некий священнослужитель рангом не ниже аббата со своей свитой.
— Как я его узнаю? — спросил барон.
— Телосложением он похож на вас, так что не ошибетесь. Впрочем, он нам не нужен. Вас будет интересовать другой человек. Он высок, худ и носит длинные волосы. Как его будут звать, это известно одному Богу. В прошлый раз, когда я его видел, его звали Готье де Вердамон. А три года тому назад, в Святой Земле, в Сен?Жан?д'Акре, его знали как Джорджа Талбота. Передадите ему это и скажете… — Норгаузен прошептал что?то на ухо Кетвигу и протянул ему «это», но что оно собой представляло, из?за обширной спины Кетвига разглядеть было невозможно.